С марта 1930 г. Покровский молитвенный дом находился под угрозой закрытия, т.к. техническим обследованием от 10 марта помещения гаража было «взято на учет, как использованное не по назначению»*. Поэтому в своем заявлении от 19 марта 1930 г. уполномоченные Покровской группы верующих писали Владивостокскому окружному исполнительному комитету: «Если гараж, приспособленный нами под Молитвенный дом «использован не по назначению», то таковому назначению вполне соответствует специальное здание Покровского храма, о передаче которого нашей группе мы в продолжении целых 7 лет почти ежегодно возбуждали письменные и телеграфные ходатайства пред ВЦИК-ом, ОКРК-ом и горсоветом. <…>
Лишая почти полной возможности целые тысячи православно-верующих (староцерковцев), живущих на огромной территории прихода удовлетворять свои религиозные потребности – что противоречит и декрету об отделении Церкви от Государства и может быть использовано врагами Советской Власти в превратную сторону – мы, как лояльные граждане СССР (лояльность которых неоднократно высказывалась представителем нашей организации, Митрополитом Сергием и в печати, и в своих обращениях к подведомственному духовенству и до настоящего времени ничем не скомпроментирована), вправе надеяться, что наше справедливое и законное настоящее ходатайство будет удовлетворено».
5 апреля 1930 г. настоятель Покровского молитвенного дома протоиерей Николай Комаров направил в Москву телеграмму председателю ВЦИК Калинину, а копию – председателю Совнаркома Рыкову и заместителю патриаршего местоблюстителя митрополиту Сергию с просьбой «разрешить общение тчк остаться в занимаемом гараже».
29 мая 1930 г. начальник гормилиции Егоров сообщал: «Гараж согласно резолюции зам. нач. ОКРА т. Селютина был предоставлен для молитвенных собраний группе верующих-староцерковников до Пасхи, включая и Пасхальные дни. Так как Пасхальные дни окончились, то мною 28 мая с.г. предложено начальнику 4 отдела объявить гр. Комарову, чтобы молитвенные собрания в гараже были немедленно прекращены. В случае неисполнения – гараж закрыть».
2 июня 1930 г. уполномоченный группы верующих Покровского молитвенного дома обратились в административное отделение Владивостокского окружного исполкома: «Нами еще в начале апреля с.г. была отправлена обстоятельная телеграмма Председателю ВЦИК т. Калинину, в каковой телеграмме мы ходатайствуем пред ВЦИК-ом или оставить в нашем распоряжении для молитвенных собраний помещение гаража или же возвратить здание бывшего Покровского храма, но ответа на нашу телеграмму до сих пор нет. Настоящим мы убедительно просим адмотдел отменить распоряжение милиции, предоставить нам возможность беспрепятственного совершения молитвенных собраний в занимаемом гараже».
В конце 1930 г. во Владивостокской епархии начались аресты духовенства и монашества по делу «О контрреволюционной деятельности в составе тихоновского духовенства и монашества Дальневосточного края». 25 мая 1931 г. был арестован епископ Варсанофий (Лузин). Вместе с ним в этот же день были арестованы священник Успенской кафедральной общины Петр Лебедев и священник Покровского молитвенного дома Василий Троицкий. 25 мая был арестован настоятель Покровского молитвенного дома Николай Комаров. 8 июня арестован протодиакон Успенской кафедральной общины Петр Попов.
В мае-июне было арестовано почти все духовенство г. Владивостока староцерковцев патриаршей ориентации, а также монахини Рождество-Богородицкого женского монастыря, закрытого в 1924 г., проживавшие в г. Никольск-Уссурийском, и монахини женской иноческой общины Одигитрии Смоленской, находившейся на Морском кладбище г. Владивостока.
10 июня 1931 г. был арестован епископ Хабаровский, викарий Благовещенской епархии временно управляющий Благовещенской епархией Пателеимон (Максунов) и перевезен во Владивостокскую тюрьму. 16 июля арестована просвирня Покровского молитвенного дома Куницкая Мелания Петровна.
Следствие по делу продолжалось больше года. Судебное заседание состоялось 15 февраля 1932 г. Епископ Варсанофий, кроме обвинения в контрреволюционной деятельности, предъявленной всем участникам процесса, был дополнительно обвинен в антисоветской агитации и распространении контрреволюционной литературы. Тройкой при ПП ОГПУ СССР по Дальневосточному краю приговорен к 10 годам ИТЛ.
Священник Успенской кафедральной общины Лебедев Петр Лаврентьевич (родился в 1880 г. в селе Богородицкое Лебедянского уезда Тамбовской губернии; окончил Богородицкую церковно-приходскую школу; с 1909 г. – второй псаломщик Владивостокского Успенского кафедрального собора; в 1909 г. вступил в Союз Михаила Архангела; с 1911 г. – иподиакон; с 1912 г. – диакон Успенского собора; с 1922 г. – священник) обвинялся в том, что, «являясь духовенством сергиевской ориентации г. Владивостока, использовал церковную организацию в контрреволюционных целях, организовал помощь заключенным контрреволюционерам путем сбора пожертвований среди верующих и отчислений от различных церковных доходов, вел систематическую антисоветскую агитацию и распространял провокационные слухи в проповедях и частных беседах с населением, используя религиозные предрассудки масс». Отец Петр был приговорен к 5 годам ИТЛ.
Епископ Варсанофий (Лузин) находился в заключении в Беломорско-Балтийском лагере. В 1932 г. он был арестован в лагере по обвинению в создании контрреволюционной группировки, ставившей целью восстание заключенных в лагерях. Бы переведен на год в штрафной изолятор. В 1936 г. работал бухгалтером в лагере.
В 1937 г. вновь арестован в лагере. 9 сентября 1937 г. приговорен выездным заседанием тройки НКВД Карельской АССР за «контрреволюционную пропаганду» к расстрелу и расстрелян.
В результате этого удара, нанесенного советской властью по староцерковцам сергиевской ориентации, во Владивостоке осталось 2 легально действующие общины. 10 января 1932 г. на заседании Комиссии по религиозным делам при Владивостокском горсовете были перерегистрированы: Евсевиевская община православного вероисповедования патриаршей ориентации староцерковцев (станция Седанка) и Казанская кладбищенская община православного верования староцерковцев (Эгершельд).
Продолжение следует
* В цитатах сохранена орфография и пунктуация первоисточника.