Митрополит Сергиий (Страгородский), возглавивший управление Российской Церковью
Митрополит Платон, отправляясь на Архиерейский Собор в Сремские Карловцы, планировал заручиться поддержкой зарубежных епископов в деле против обновленцев, однако не собирался отказываться от автокефального пути Американской митрополии. Поэтому он просил митрополита Евлогия поддержать его в вопросе о самостоятельности Американской митрополии.
Понимая, что такая инициатива не встретит понимания среди архиереев, митрополит Платон по прибытии на Собор не стал говорить об этом, а представил себя как ярого противника американской автокефалии. Оправдываясь перед Собором, он рассчитывал прежде всего на его поддержку в деле против Кедровского, при этом просил утвердить проект грамоты, где подтверждались его права на управление Северо-Американской епархией.
Но оказалось, что в проекте грамоты, составленной только на английском языке, говорилось о самостоятельном существовании, т.е. автономии Русской Православной Церкви в Америке. В искренности митрополита Платона засомневались из-за его отказа подписать протокол, где излагался его доклад. В ходе дискуссии митрополит отказался признать власть местоблюстителя митрополита Петра.
11 июля 1926 г. Архиерейский Собор был вынужден констатировать факт, что митрополит Платон стремится к независимой автокефалии. Американских иерархов обязали предоставить заявление о подчинении Зарубежному Синоду до установления нормальных отношений с церковной власть в России. Отношения между РПЦЗ и митрополитом Платоном были фактически разорваны.
Вслед за митрополитом Платоном митрополит Евлогий отказался подписать соборный протокол, хотя и признал, что документ верно отразил происходившее. Митрополит Евлогий стал выступать за изменение повестки и требовал ответа на вопрос о статусе Архиерейского Синода. За Синодом он соглашался признать только моральный авторитет, т.е. отказывал ему в административных полномочиях. Иначе говоря, действительно хотел самостоятельности для своей епархии и для себя лично.
Собор не согласился изменить порядок рассмотрения вопросов повестки и 29 июня митрополит Евлогий покинул Собор. Последний все же рассмотрел заявление митрополита и постановил: «Признать, что эта организация Высшего Церковного Управления в виде ежегодно созываемых Соборов епископов и Священного Архиерейского Синода как исполнительного органа первого, будучи построена на основании канонов, соответствует постановлению Святейшего Патриарха Тихона, Священного Синода и Высшего Церковного Совета Православной Российской Церкви от 20 ноября 1920 г. и указом Святейшего Патриарха Тихона за №347 и 348, не свидетельствует о разрыве заграничной части Российской Православной Церкви с Патриаршим Престолом и не является автокефальною».
Т.е. Архиерейский Собор признал Зарубежную Церковь частью Российской Православной Церкви и заявил о своем единстве с ней. Митрополиту Евлогию и его викариям было предложено подать в Синод заявление, что они признают за Синодом не только моральную, но и каноническую (административно-судебную) власть. До получения такого заявления было решено не считать митрополита Евлогия членом Синода. В случае отказа предоставить заявление митрополит Евлогий должен был быть отстранен от должности.
Архиерейский Синод за границей и Церковь в Отечестве в 1926-1927 гг.
В то время как в церковной среде русского рассеяния произошел раскол, в Советском Союзе гонения на Церковь продолжали расти. Первое время после Архиерейского Собора 1926 г. отношения между Зарубежным Синодом и митрополитом Сергием (Страгородским), возглавившим управление Российской Церковью, складывались достаточно спокойно. Митрополит Сергий, в отличие от арестованного митрополита Петра, был хорошо известен архипастырям-беженцам как один из наиболее ярких дореволюционных иерархов, как богослов, член Святейшего Синода, друг митрополита Антония (Храповицкого). Зарубежным архиереям было хорошо известно о том отпоре, который дал митрополит Сергий григорианам в 1926 г.
Митрополит Антоний с большим доверием относился к временному заместителю местоблюстителя и даже показывал панагию, некогда подаренную ему митрополитом Сергием. К мнению митрополита Сергия в это время прислушивались как к мнению авторитетного иерарха, т.к. он и Зарубежный Синод видели главного врага православия в обновленческом расколе и в реформаторских тенденциях, набиравших силу на православном Востоке.
В июне 1926 г. митрополит Сергий обратился в комиссариат внутренних дел с просьбой зарегистрировать церковное управление. Тогда же он подготовил документ, датированный 10 июня 1926 г., который можно назвать первоначальным проектом декларации. Он отличался взвешенным спокойным тоном и не мог вызвать возражений со стороны епископата. При этом митрополит Сергий отказывался принять какие-то особые обязательства для доказательства лояльности со стороны епископата.
В отношении Зарубежной Церкви митрополит Сергий в этом послании заявил: «Обрушиться на заграничное духовенство за его неверность Советскому Союзу какими-нибудь церковными наказаниями было бы ни с чем несообразно и давало бы только повод говорить о принуждении нас к тому Советской властью. Но выразить наш полный разрыв с таким политиканствующим духовенством и тем оградить себя на будущее время от ответственности за его политиканство и желательно, и вполне возможно».
9 сентября 1926 г. Архиерейский Синод РПЦЗ обсуждал обращение митрополита Сергия и его послание от 10 июня. В результате обсуждения было вынесено решение: «Приведенными актами митрополита Сергия Церковная власть в России совершенно устраняется от управления Русской Церковью за границей и ограничивает область своего ведения духовными учреждениями внутри России, предоставляя нам управляться с нашим Синодом совершенно самостоятельно.
Обсудив означенные документы и приняв во внимание изложенное, Архиерейский Синод РПЦЗ определяет:
- Послание митрополита Сергия принять к руководству и исполнению, не прекращая духовной связи и возношения имени Патриаршего Местоблюстителя.
- Считать означенное послание свободным волеизъявлением Всероссийской Высшей Церковной власти и не считаться с могущем последовать в связи с ответом комиссара Внутренних Дел изменением сей воли».
Из данного постановления видно, что зарубежные иерархи в тот момент прекрасно понимали положение, в котором оказался митрополит Сергий, добивавшийся легализации путем компромисса. С пониманием воспринял Синод и желание митрополита размежеваться с церковным зарубежьем.
Продолжение следует