Слово Огласительное на Праздник Св. Пасхи святителя Иоанна Златоуста
«Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на Небеси! И нас на земли сподоби чистим сердцем Тебе славити!» – сначала очень тихо, потом все громче и громче раздается торжественный хор служащих из глубины алтаря…
Вспыхивают красные буквы «Х» и «В» над алтарной аркой. Открываются Царские врата (они больше не закроются всю первую Пасхальную неделю). Настоятель, а за ним чинными рядами духовенство в белоснежных с серебром облачениях медленной процессией, со свечами в руках, проходят через весь храм к выходу, чтобы совершить первый Пасхальный крестный ход вокруг храма и возвестить миру радостную весть о Воскресении Христовом!
К пению духовенства присоединяется пение всего народа, собравшегося в эту ночь – Пасхальную, светозарную, ночь, которая, по словам Святых Отцов, является светлее любого самого ослепительно яркого солнечного дня – в храме Божий, чтобы своим присутствием, своей молитвой и благочестием почтить самый великий, самый радостный, самый торжественный, самый вдохновенный и значимый Праздник – Пасху Господню.
Совершив шествие вокруг храма, проходит предстоятель со служащими внутрь церковного притвора, и двери храма за ними закрываются. Полная тишина окружает храм – и снаружи, и изнутри. Тишина свежей весенней ночи, внезапный порыв ветра, шелест и невнятный шепот собравшегося народа… Самый последний и решительный момент ожидания…
«Слава Святей, Единосущней и Животворящей, и Нераздельней Троице, всегда, ныне и присно, и во веки веков!» – громко возглашает настоятель, поднимая правую руку с крестом и трисвечником. «Аминь!» – гремит ответный хор певчих и духовенства. И первый – громкий, решительно-победный, сокрушительно-мощный запев-возглас предстоятеля: «Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!».
Хор повторяет тропарь Пасхи. И начинается торжественно-ликующе: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его…», «Пасха Священная нам днесь показася…». Ликует святой преподобный Иоанн Дамаскин, составитель этого огненного канона, ликуют вместе с ним все святые Божии угодники, ликуют святые ангелы на Небесах, ликуем и мы, пока еще разделенные с Небожителями тонкой оболочкой нашего телесного мира, а с духовенством – закрытыми дверями церковными.
Но вот двери эти широко распахиваются, и вся огромная толпа, сопровождавшая крестный ход, ясно видит обращенного к ней лицом настоятеля, который приветствует собравшихся прихожан первым Пасхальным приветствием: «Христос Воскресе!». Громоподобно ответствует народ церковный: «Воистину Воскресе!». Эти слова произнесены сейчас в первый раз в этом году, но они будут повторяться и повторяться вновь, до дня Святой Троицы, как приветствие, как ободрение, как гимн и хвала Воскресшему Христу, как залог победы жизни над смертью, как наша, человеческая, победа над мраком и грехом…
Начинается торжественная, ликующая ночная Пасхальная служба. В храме ничего не читают – все поется, все нараспев. Все пребывает в движении – и духовенство, и ритмичное торжественное пение, и след от кадильного дыма, и огненный шлейф от горящих свечей. Еще буквально пару часов назад этот же храм был погружен в полумрак, в нем едва слышно было приглушенное чтение «Апостола» – но все это уже в прошлом!.. Ослепительно сияют все церковные паникадила, горят светильники, певчие на хорах поют «велиим гласом», чередуясь в ликующих звуках ни с чем не сравнимых Пасхальных песнопений, священники с кадилом сменяют друг друга… И звучат, звучат, перебивая друг друга и накладываясь друг на друга, священные и радостные слова – такие долгожданные и желанные, такие заветные и родные, такие отрадные, самые главные для каждого из нас: «Христос Воскресе!» – «Воистину Воскресе!».
Но что же должны ощущать мы, простые прихожане, пришедшие в храм на эту Божественную службу? Понимаем ли мы, осознаем ли во всей полноте то, что совершается ныне в нашем присутствии? Почему так горят у нас сердца? Почему нам так сладко и трепетно стоять со свечой в руках и видеть все это непередаваемое словами и невозможное для мысленного осознания торжество веры? Разве мы до конца отдаем себе отчет в том, что сейчас совершилось? Разве не мешают нам сомнения, грехи, простая человеческая немощь для того, чтобы осознать все это? И, вообще говоря, имеем ли мы простое человеческое право разделить эту радость Пасхи Христовой со всеми, кто сегодня наполняет храм? Кто готовился к этому дню пятидесятидневным строгим постом, сугубыми молитвами, ограничением себя и воздержанием?
Хорошо, разумеется, задать себе все эти (и не только эти, но и другие, подобные им) вопросы. И каждый из нас, если только он правдив перед самим собой, перед собственной совестью, конечно же, скажет: «Нет, я не задумывался никогда до конца, что это за Праздник. Мало того, я – обычный грешник: я не постился, не каялся в грехах, я даже не начинал еще никакой духовной жизни… Конечно, я имею мало прав на то, чтобы «войти в радость Господа своего»».
Но вот ведь какой парадокс: Пасха на то и Пасха, что сегодня уже «нет ни богатого, ни бедного, ни простого, ни знатного, ни грешника, ни праведника». Эти мысли покаяния и самоосуждения мы оставим до следующего Великого Поста. А сейчас – гремит с авмона «Слово Огласительное» святого Иоанна Златоуста: «Постившиеся и не постившиеся – приидитевси! … Всинасладитеся пиром веры! … Явисябо общее Царство!» Христос Воскресе! Воистину Воскресе Христос!