Датч-Харбор. Входим в порт, и опять все не слава богу: на “Петре” погнулся винт, флагмана тащит на буксире “Святой Павел”. Швартуемся у высокой стенки борт к борту среди рыбацких судов. Встречают без шума и суеты, малолюдно, однако тепло, с цветами и обоятельными улыбкам.
Сотник, Саренко и я перед сходом на берег надели казачью форму.
Рядом причалил маленький катерок <Лиза Морен> на капитанском мостике – бородатый мужик, уж больно похожий на тех, что показывают на наших экранах в фильмах про кулаков или старообрядцев. Точно – русский!
– Здравствуйте! Как ваше здоровье? Меня зовут Петром:
Петр Чернышов – капитан “Лизы Морен”, собственного рыбацкого катера. Предки из России. В страшных тридцатых удалось убежать в Китай, оттуда позднее перебрались в США. Петр Чернышов Россию не знает, где его корни точно не помнит – возможно, на Енисее был скит: русский американец из староверов.
Перебираемся на “Лизу Морен” – “брататься”. На пакетботах таможенная служба оформляет документы: завтра можно будет свободно гулять по Датч-Харбору, всего лишь через одну ночку. А пока угощаемся у Петра, дегустируя содержимое бутылок и баночек. Подошел еще один катер с русскими рыбаками. Закипает мужской разговор, а потом затягиваем песни:
Русских на Аляске много. Только три крупных поселения в Хомере, более 10 тысяч человек – староверы. Рыбалка один из надежных и доступных источников доходов. Покупают в рассрочку за 250-600 тысяч долларов катер, рассчитываются за него где-то 5-6 лет и рыбачат, как правило, семейным экипажем из трех человек, редко пяти. За 12 часов рыбалки на палтуса (его ловят всего лишь один раз в год – 3 сентября) команда зарабатывает на всех до 40 тысяч долларов. Но работа – каторжная: в Америке за одно лишь присутствие на рабочем месте не платят. Вкалывают наши русские там – дай бог каждому, потом отпиваются с большим размахом.
Старики, родственники запрещают заключать брачные узы с иностранцами, в семье язык общения, говорят, только русский, мировоззрение – староверческое. Однако молодежь постепенно отходит от религии, размываются традиции: время берет свое.
Утром перекачевываем на новое место стоянки, как оказалось поближе к барам и магазинам. Удивляемся на каждом шагу. Компактности стоянок, отсутствию какой – либо охраны. Представляю, у нас оставить на ночь новейшую лодку с двумя подвесными моторами и набором спинингов да не примкнутую к пирсу?.. А здесь сотни лодок с моторами всевозможных марок, катера. И ни одного сторожа! <Ноу проблемз...>
Сегодня праздник – Первый Спас. Русские рыбаки отмечают, но уже на своих пароходах, а не на “Святых”. С сотником Овчаренко побывали в гостях у Савельевых, Кожиных и Басаргиных. Все бородатые, хваткие и рассудительные мужики. Говорили “за жись”. Им все чудится в каждом советском “кэгэбэшник”. Запуганы нашей армией, все выпытывают:
– Вот лучше скажи, если прикажут, пойдут русские против американцев али нет? Ты, паря, не крути, не крути.. Режь на прямки, не п:!
Соглашаются, что во вторую мировую войну мы были союзниками, кивают головами, но в глазах чертики скачут:
– Ну, а если прикажут, тогда как? Попрут, однако, дядя, попрут:Попрут армия и флот???
Ну как тут не вспомнить Некрасова: <Мужик, что бык, - втемяшится в башку какая блажь:>
Вечером начальник экспедиции, облачившись в древнерусскую форму моряка и заставив то же самое сделать флагманского капитана Кречко, пригласив еще несколько знаменитостей: художника Дацко с картинами, Маслова-Беринга с документами о великом предке, капитана яхты Монинца и меня, как атамана уссурийских казаков, повел всех на местное телевидение. Общаясь на русско-английском, покрасовались на экранах телеприемников жителей Датч-Харбора. Наши гиды: помощник управляющего городом-портом Глен Рид и хозяйка книжного магазина Аби Вудбридж – остались страшно довольны передачей в прямой эфир, не уставая повторяли:
– О`кей! О`кей!
А впереди нас ждал нелегкий путь до Кодьяка – острова, Кодьяка – города, Кодьяка – порта и – обратная дорога домой – в Россию…