И вот этот день наступил. Для меня он был не особенно удачным. Я покинул стоматологическое кресло буквально за полчаса до встречи. Анестезия ещё не отошла, и говорить было затруднительно. Благо, что Великая княгиня и сопровождающие её лица задержались почти на два часа. Наконец, подошёл большой автобус с небольшой делегацией, которая направилась пешком к мемориалу Кирилла и Мефодия. К этому времени капризная Владивостокская погода показала свой изменчивый нрав. Солнце моментально скрылось за набежавшими неизвестно откуда облаками, и над Орлиной сопкой повисли клочья густого тумана. Я был представлен Великой княгине, приложился к ручке и возглавил процессию.
Рассказал об истории строительства мемориала, упомянул о том, что на бортах военных кораблей названия выполняются старославянской вязью, а каждый военно- морской офицер знает «кириллицу», буквы которой входят в свод сигналов флажного семафора. Так что Кирилл и Мефодий, основатели славянской письменности, по праву встречают и провожают корабли и суда, направляющиеся в бухту или из бухты Золотого Рога. Правда, полюбоваться в этот раз впечатляющей панорамой города и Русского острова нам не удалось. Туман закрыл от обзора даже Пушкинскую улицу.
Великая княгиня с удовольствием позировала фотографам и телеоператорам, много шутила и отвечала смехом на встречные шутки.
В самом начале встречи я спросил: «Извините, как к Вам обращаться? Ваше высочество или Мария Владимировна?» «Да как хотите», – запросто ответила она. Но окружение яростно зашикало: «Ваше высочество, Ваше высочество!» Так я к ней впоследствии и обращался.
Великая княгиня была в светлом платье с крупными красными цветами, гладко причёсанные чёрные волосы венчала уложенная короной толстая коса. Обладая своеобразным тембром голоса, она говорила на подчёркнуто правильном литературном языке.
Спускаясь по крупным ступенькам с видовой площадки, я предложил ей руку и в конце лестницы неожиданно споткнулся, на что незамедлительно последовало: «Интересно, кто кого поддерживает?»
В Доме музеев Великая княгиня живо интересовалась экспонатами, а увидев портрет М. Горького в зале редкой книги и открытки с его изображением в шаляпинской экспозиции, коротко заметила: «Он помог моим родным выехать из России после революции».
Оставив тёплую запись в книге посетителей музея, получив в подарок от меня четырёхтомник «Владивосток на почтовых открытках» и попрощавшись с сотрудниками музея, Великая княгиня направилась к шикарным автомобилям, которыми сотрудники Администрации края успели заменить автобус.
На следующее утро я решил встретить Великую княгиню в форме капитана I ранга, право на ношение которой имею после увольнения в запас. Встретив кортеж автомобилей у главного корпуса, вручив гостье букет цветов и получив в подарок книгу с дарственной надписью, я повёл группу в Николаевскую аудиторию. Так её назвали студенты после установки в ней бюста Николая II работы А. Ненаживина, первой в России скульптуры такого рода.
Николай II сыграл особую роль в становлении высшего образования на Дальнем Востоке, собственноручно начертив на тексте Положения о Восточном институте: «Быть посему». Проходя по главной лестнице, я указал на нишу, в которой стояла скульптура Каллиопы, работы профессора Э. Барсегова, и рассказал, что раньше здесь был портрет Николая II, затем Ленина, Сталина, а в безвременье стоял фикус. Не без юмора Великая княгиня заметила, что эта муза может теперь стоять во все времена и фикусы больше не понадобятся. Показали ей и помещение домовой церкви Восточного института, которую в своё время посетил дед Великой княгини Кирилл Владимирович, участник русско-японской войны 1904-1905 гг., чудом спасшийся во время гибели броненосца «Петропавловск», подорвавшегося на мине при подходе к гавани Порт-Артура.
После приветствия и представления гостей слово взял директор канцелярии Главы Российского Императорского Дома Александр Закатов, доцент Московского государственного университета геодезии и картографии, действительный член Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка. Кстати, действительным членом этой академии являюсь и я.
Он коротко рассказал о династии Романовых и современном состоянии Императорского Дома.
…А потом были вопросы и ответы. Особенно интересным, по моему мнению, оказались вопросы одного из студентов, вызвавшие улыбки и аплодисменты: «Как Вы относитесь к любви? Любили ли Вы когда-нибудь? И что значит для Вас любовь?» Короче, «три в одном». Как мне кажется, Великая княгиня справилась и с этой каверзой.
В конце встречи состоялся взаимный обмен книгами для библиотек, вручение цветов, раздача автографов и фотографирование у той самой Каллиопы. На этом моя миссия была закончена, и в дальнейших мероприятиях я не участвовал.
Местная пресса широко освещала визит Великой княгини, а сюжет о посещении музея был показан и по Центральному телевидению, о чём мне незамедлительно сообщили знакомые из Москвы.
Как всегда, пресса не преминула преподнести и скандальные случаи, вроде того, что какой-то фотограф кого-то нечаянно оттолкнул, а разгневанный муж чуть ли не с кулаками полез восстанавливать справедливость. С ехидцей сообщили о том, что наградили не того, кого надо, а того, кого не надо. Но это как всегда…
А я ещё раз, находясь под впечатлением от встречи с Великой княгиней, беседами с ней и пользуясь тем, что находился в официальном отпуске, обложился литературой, в том числе и переданной ею для нашей библиотеки во время визита, скрупулёзно всё перелопатил и … ничего нового для себя не узнал.
Разве что в очередной раз вспомнил, что последним русским императором был не Николай II, а его брат Михаил, правивший государством Российским 3 марта 1917 года с 10 часов утра до 18 часов вечера, практически один рабочий день.
Отречение от престола не спасло Михаила, его расстреляли в 1918 году в Перми.
Уничтожение прямых наследников престола вовсе не означало, что российская монархия исчезла как таковая. В русском зарубежье не прекращалась борьба за обладание императорским титулом. К сожалению, современное поколение судит об этом по известному с советских времён фильму-гротеску «Корона Российской империи».
Сегодня в мире здравствуют более шестидесяти потомков дома Романовых, но только одна линия, берущая начало от потомков Императора Александра II, взяла на себя смелость и нелёгкую ношу, особенно в то неспокойное время, возглавить Российский Императорский Дом. А все эти экивоки и намёки на якобы морганатические браки, семейные неурядицы, обвинения Кирилла Владимировича в участии в заговорах против Николая II, обвинения в том, что он вывел Гвардейский флотский экипаж к Таврическому дворцу в Санкт-Петербурге под красными флагами и с красным бантом на плече, являются не более тем, что юристы называют «пересказыванием с чужих слов».
Ну, а в общем, пусть это юристы да историки и доказывают.
А я подумал о другом. Если уж августейшим особам приходится доказывать своё первородство, то что остаётся делать нам, так сказать, простым смертным, особенно нашему поколению. Время, в которое нам довелось жить, простым не назовёшь, связь поколений неестественным образом прервалась и хорошо ещё, что в той или иной семье память о предках сохранилась, хотя бы до «третьего колена».
А ведь варварство продолжается.
Когда я впервые увидел за рубежом российские и советские ордена и медали, беззащитно выставленные на продажу на рыночных прилавках, мне почему-то стало не хватать воздуха. А ведь это память! А памятью не торгуют! Вернее, не должны торговать.
С воспоминаниями о детстве у меня связаны какие-то глухие, почти шёпотом разговоры старших о родственниках из Вязьмы, которые имели дворянское происхождение, и даже упоминался французский шевалье, оставшийся в России после 1812 года.
Ни бабушек, ни дедушек своих я не видел даже на фотографиях, кроме одного деда по линии отца. Конечно, документов никаких не осталось, а мои запросы в архивы приходили со стереотипными ответами: «Не сохранилось», «Не обнаружено», «Не имеется».
Моя жена Светлана тоже рассказывала мне о своей прабабушке из шляхетского рода, красавице необыкновенной, передавшей последующему поколению сине- зелёный цвет глаз.
Наши родители оказались на Дальнем Востоке по разным причинам.
В своё время под впечатлением рассказов я даже написал стихотворение, которое впоследствии включил в поэму «День рождения».
Я родился в городишке старом,
На реке казачьей – на Дону
В год, когда предательским ударом
Гитлер начал страшную войну.
Надо мной врачи не хлопотали,
Белоснежных не было палат,
Взрывы крик беспомощный вплетали
В музыку далёких канонад.
На полнеба растянуло крылья
Свастикой паучьей вороньё.
Мать меня собой прикрыла,
И осколки врезались в неё.
Говорят, что нас нашли солдаты,
А потом какой-то городок,
Госпитали, медсанбаты…
Горькая дорога на Восток.
Вот так я и оказался на Дальнем Востоке, сначала в Уссурийске, потом во Владивостоке, где господин случай и предоставил мне возможность встретиться с представительницей Императорского дома Романовых.