Когда свобода исчезла, остается
еще страна, но отечества уже нет
Р. Шатобриан
В момент получения известий о революции инициаторами создания органов местной власти стали демократические организации Владивостока. Делегация кооперативных организаций и Общества народных чтений в 6 часов вечера 3 марта 1917 г. вступила в переговоры с городской Думой и потребовала «немедленно организовать Комитет общественной безопасности и принять экстренные меры по соблюдению в городе порядка». Организовался орган власти, выражавший интересы буржуазии Владивостока. Но революционная эйфория быстро закончилась – 4 апреля В.И. Ленин выступил с «Апрельскими тезисами», очень скоро взятыми на вооружение большевиками. В них было продекларировано, что закончить войну невозможно без свержения капитала, что Временному Правительству надо отказать в любой поддержке, что необходимо конфисковать все помещичьи земли, а также устранить полицию, армию, чиновничество…
Пропаганда «Апрельских тезисов» на Дальнем Востоке положила начало широкой и острой идеологической борьбе между большевиками и эсерами по всем основным вопросам, а буржуазия постепенно наделялась всеми негативными чертами «контрреволюционного» класса. Резкие выпады в прессе, формирование отрицательного общественного мнения становились столь явными, что газеты писали: «Можно вполне сочувствовать стремлению наиболее обездоленных классов добиваться прав и улучшать свое материальное благосостояние, но нельзя же огульно и беззастенчиво травить так называемую буржуазию, придавая этому понятию такой же смысл, какой имело слово «жид».
Еще одним ударом стал закон Временного Правительства от 5 июня, согласно которому под страхом уголовной ответственности были запрещены любые денежные переводы за границу, так же, как и рублевые взносы на счета находящихся за границей лиц и учреждений. Владивостокский биржевой комитет направил в Министерство свое резюме, в котором высказал свое мнение: «результатом закона станут…неизбежные и крайне тяжелые последствия, кои неминуемо в ближайшее время должны будут сказаться в разных сторонах хозяйственной жизни Приморья». Последствия закона действительно были тяжелыми – особенно, если учитывать, что его буквальный текст дошел до Приморья только 24 августа. На финансово-экономическом совещании Г. И с а к о в и ч отмечал: «…ответ на срочную телеграмму в Петроград мы получили через 3 недели, чего экономический оборот, в особенности иностранный, ждать не мог. И вот сделки были оборваны, торговцы стали искать обходных путей для перевода денег, курс принял ненормальный характер». И. Ц и м м е р м а н добавлял: «…раньше на рейде во Владивостоке было по 30-40 пароходов, теперь мы имеем единицы. Правительство отнеслось к этому закону недостаточно внимательно…».
Закон ударил и по импорту зерна, большей частью закупаемого в Маньчжурии. Еще в июне, в связи с дефицитом муки, постановлением КОБа было вынесено решение, запрещающее выпечку «сдобных булок и кондитерских изделий». Тогда же Общество Содействия отечественной Торговли и Промышленности опротестовало постановление, заявив, что эта мера не поможет решить проблемы. С заявлением о необходимости закупки зерна в Маньчжурии, запрещенной Продовольственным комитетом, выступили Русское Мукомольное Торговое Общество, ТД «О.В. Линдгольм и Ко», ТД «Пьянков с братьями», фирма «Продолжатели дела Скидельского», Д.А. Циммерман, Х.А. Циммерман и др. Мукомолы просили «развязать им руки во имя свободной конкуренции».
В августе Русское Мукомольное Общество, Д.А. и Х.А. Циммерманы, Л.М. Скидельский, О.В. Линдгольм и др. были публично обвинены неким «С.А.» в «злобном натравливании обывателя на продовольственные органы». Было сделано предложение реквизировать их предприятия, дабы «не довести дело до голодных бунтов, которые так необходимы и удобны для всяких контрреволюционных выступлений».
В конце августа Объединенный Исполнительный Комитет Владивостокского Совета Солдатских и Рабочих Депутатов издал Приказ №1, в котором объявил, что вся военная и гражданская власть переходит в его руки. Комитет требовал от всех граждан и учреждений беспрекословного подчинения и исполнения его распоряжений, а всякое противодействие рассматривал как контрреволюционные акты. Любая попытка уклониться от «своих обязанностей» была расценена как преступление, караемое всей силой революционной власти. И уже 28 августа 1917 г. на мельнице Русского Мукомольного Товарищества произошел первый в Приморье секвестр частного предприятия на нужды государства.