12 марта 1941 года в Москве родился выдающийся русский режиссер Андрей Смирнов
С Андреем Смирновым я познакомился 24 сентября 2012 после просмотра его фильма «Жила была одна баба», показанного в рамках кинофестиваля «Pacific Meridian 2012». На творческую встречу я не попал, поэтому решил попробовать найти режиссера в гостинице. Удача улыбнулась мне, когда, не обнаружив его в номере, я поднялся в ресторан и заметил за одним из столиков мэтра, коротавшего вечер в совершенном одиночестве. Мы как-то сразу нашли общий язык. Было приятно встретить настоящего единомышленника. Он рассказал, что в процессе работы над фильмом, накопал в архивах уникальный материал о крестьянских восстаниях и жесточайшем их подавлении. В конце наших трехчасовых посиделок я подарил ему свой двухтомник «Рассеяны, но не расторгнуты», и мы очень тепло расстались.
Готовя апрельский юбилейный выпуск, я наткнулся в интернете на заметку журналиста Ивана Шаблова, где приведены некоторые из самых ярких высказываний автора «Белорусского вокзала», «Осени» и других замечательных фильмов. В эти апрельские дни, когда многие будут вспоминать «вождя мирового пролетариата», слова великого русского режиссера как нельзя лучше напомнят нам о том, как начинали строить «светлое будущее» в нашей стране
Игорь Н. Петренко,
главный редактор “КД”
Андрей Смирнов,
русский кинорежиссер, писатель
– Почти 30 лет я не снимал кино. Надоело толкаться с цензурой! А ведь мог бы снять 15-20 картин… Я упустил свои золотые годы. У мужчин ведь как: с 30 до 60 лет – самый продуктивный возраст, в том числе для творчества. А я в этот период своей жизни сидел и вынужденно переучивался с режиссера на писателя (грустно усмехается). Так что карьера у меня не удалась – честно вам говорю.
– История нашей страны бесчеловечна… Такого террора по отношению к собственному народу не было нигде и никогда. ПОДНЯЛАСЬ ВСЯ РОССИЯ (в 1917-20-х) – от Бреста до Камчатки! Не было области, где бы деревня не сопротивлялась, где бы ее не подавляли вооруженные силы. Однако эта сторона нашей печальной истории упорно замалчивается.
– Я смог расплатиться с долгами только в горбачевское время. Тогда сначала сняли с полки «Ангела», мою короткометражку, и заплатили мне постановочные – через 20 с лишним лет, представляете?! Одновременно пересмотрели категорию «Осени» и выпустили ее повторно на экраны. Разрешили пьесу, которая была не разрешена. И еще я стал начальником в Союзе кинематографистов, получал зарплату. А это по тогдашней номенклатуре была должность, равная министру СССР. Вот все так и сошлось.
– В мае прошлого года я должен был начать снимать. Но недавно лопнул банк, в котором было два миллиона долларов спонсорских денег и заодно все, что мы с женой заработали за последние сорок лет. В 75 лет я остался с голым задом. Картину пришлось остановить.
– Только за 1918 год уничтожены несколько десятков тысяч представителей духовенства. Прибивали гвоздями к церковным вратам, варили в кипятке, ослепляли, отрубали руки и ноги. Абсолютно правильно, что многих из них канонизировали как новомучеников.
– «Свой среди чужих…». Этот фильм впервые по «Кинопанораме» у Каплера представляет Михалков – и какие же слова говорит Никита? «Мы посвящаем наш фильм нашим доблестным чекистам»… Последние три картины Михалкова – позорные. Господь забрал дар. Был же у него дар, а теперь нет… Михалков как был потомственным холуем, так им и остался.
– Человеческая жизнь у нас никогда не ценилась особо дорого, но тут я был просто раздавлен цифрами красного террора. Ленин в апреле 1921-го настоял, чтобы на Тамбовщину были отправлены дивизии Тухачевского, кавалеристы Котовского – более 100 тысяч штыков и сабель, около 150 стволов артиллерии, самолетные эскадрильи, которые метали бомбы на деревни, четыре бронедивизиона Уборевича – бронеавтомобили «Фиат», оснащенные пушками и пулеметами. Концентрация вооруженной силы на квадратном километре была выше, чем на многих участках фронта во время Первой мировой. Летом 1921 г. по приказу Тухачевского село Кипец было обстреляно ипритными снарядами – единственный в мировой истории факт применения химического оружия в войне с собственным населением. Это советские данные!
– А вот уже сталинская коллективизация окончательно сломала деревне шею.
– Немцы потратили почти 50 лет, чтобы избавиться от своего нацистского прошлого. Мне рассказывал немецкий режиссер, что, когда по телевидению Западного Берлина ночью показывали фильм моего учителя Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм», они БУДИЛИ ДЕТЕЙ, сажали перед телевизорами и говорили: СМОТРИТЕ, вот это наша история.
– Но Гитлер был у власти всего 12 лет, а у нас геноцид собственного народа продолжался на порядок дольше. И чтобы избавиться от этого страшного наследия, России все равно придется рассказать правду о самой себе, какой бы горькой она ни была.
«Новые известия», 12.03.2019
Михаил Николаевич Тухачевский (1893-1937) руководил подавлением Тамбовского восстания.
Издавал приказы о применении боевых отравляющих веществ против гражданского населения, о захвате заложников и их расстреле без суда, о расстреле на месте всякого, кто отказался назвать свое имя. Были сожжены села: Коптево, Хитрово, Верхнеспасское. Обязывал жителей доносить друг на друга, расстреливая отказывавшихся это делать. Тамбовская, части Воронежской, Саратовской и Пензенской губерний были превращены в 1921-1922 г. в огромный лагерь смерти. По указаниям Тухачевского было казнено не менее 50 000 чел.
Крестьянская война в Тамбовской губернии в 1920-1921 годах, известная как «антоновщина», повлекла за собой кардинальное изменение всей политики после Октябрьского переворота. Положение деревни стало трагическим в 1920 г., когда Тамбовщину поразила засуха. Перед крестьянином возникла проблема физического выживания. По признанию уполномоченного ВЦИК В.А. Антонова-Овсеенко, крестьянство пришло в полный упадок, а «в Усманском, частью в Липецком, Козловском уездах голод достиг крайних пределов (жевали древесную кору, умирали голодной смертью)».
Восстание вспыхнуло в середине августа 1920 г. в селах Хитрово и Каменка Тамбовского уезда, где крестьяне отказались сдавать хлеб и разоружили продотряд. К середине января 1921 г. оформилась организация восстания. В пяти уездах создано было до 900 сельских комитетов, избранных сходами, объединяемых волостными, далее районными, уездными и, наконец, губернскими комитетами Союзов трудового крестьянства (СТК). Главной своей задачей СТК ставил «свержение власти коммунистов-большевиков, доведших страну до нищеты, гибели и позора». Среди политических целей в Программе СТК были равенство всех граждан без разделения на классы. Предполагался созыв Учредительного собрания для «установления нового политического строя», а до созыва Учредительного собрания создание временной власти «на выборных началах», но без большевиков.
Номерных полков за все время было создано до 21-го и, кроме того, Антонову постоянно сопутствовал «особый полк» и личная охрана – «Паревская сотня». Численность бойцов доходила в феврале 1920 г. до 40 000. Но это был предел роста восстания. К началу мая численность «антоновцев» сократилась до 21 тыс. Ликвидация фронтов против Польши и Врангеля позволяла ей двинуть на Тамбовщину крупные и боеспособные воинские контингенты, технику, включая артиллерию, бронечасти и даже самолеты.
27 апреля 1921 Политбюро ЦК РКП(б) принимает решение «О ликвидации банд Антонова в Тамбовской губернии», которым Тухачевский назначался «единоличным командующим войсками в Тамбовском округе, ответственным за ликвидацию банд… не позднее, чем в месячный срок». На Тамбовщину прибыли и другие военачальники, отличившиеся в гражданской войне – И.П. Уборевич, Г.И. Котовский. От карательных органов были командированы известные специалисты Г.Г. Ягода и В.В. Ульрих. К лету она превышала 100 тысяч красноармейцев.
Антонов-Овсеенко так описывает систему мер подавления: «В основу положена опять-таки оккупационная система, <…> выделяются особо бандитские села, по отношению к которым проводится массовый террор – таким селам выносится особый «приговор», в котором перечисляются их преступления пред трудовым народом, все мужское население объявляется под судом реввоентрибунала, изъемлются в концентрационный лагерь все бандитские семьи в качестве заложников за их сочлена – участника банды, дается двухнедельный срок для явки бандита, по истечении которого семья высылается из губернии, а имущество ее (раньше условно арестованное) окончательно конфискуется. Одновременно производятся поголовные обыски и, в случае обнаружения оружия, старший работник дома подлежит расстрелу на месте. Приказ, устанавливающий такую меру, опубликован широко за №130».
Вскоре на собрании представителей от уполиткомиссий обнаружилось, что принятых мер недостаточно – бандитские семьи разбегаются, укрываясь у родственников… <…> Были приняты дополнительные меры. «Для выкуривания бандитов из лесов прибегнуть к газам, в каждом случае оповещая об этом мирное население. В случаях, если население будет отказываться называть себя, расстреливать на месте отказывающихся отвечать. Разбирать или сжигать дома бандитов, оставленных семействами. Укрывающих семьи бандитов рассматривать как семьи бандитов и брать вместе с этими семьями в качестве заложников, старшего расстреливать».
Репрессии обрушивались тотально на всех, от детей до стариков. Особенно широко использовалось взятие заложников (одиночками и целыми семьями), по существу, каравшее мирных, не причастных к восстанию людей.
На территории губернии создавались концентрационные лагеря, в том числе для малолетних детей. В июле 1921 г. потребовалось издать специальное распоряжение Тамбовской уполиткомиссии о запрете ареста в качестве заложников детей, беременных женщин и женщин с малолетними детьми. Однако в докладе уполномоченной по улучшению жизни детей при Тамбовском губисполкоме приводятся сведения о количестве детей, содержащихся в концлагерях Тамбовской губернии на 1 августа 1921 г., отдельно до 3-х лет – 397, а до 5-ти лет – 758 детей.
Старая народоволка Вера Фигнер, одна из руководительниц Политического Красного Креста, в сентябре 1921 года писала в Ревтрибунал республики, что из 364 крестьян, высланных в подмосковные лагеря в качестве заложников за родственников, находящихся в бандах, 29 человек – старики старше 60 лет, а 158 – несовершеннолетние, треть из которых моложе 10 лет, пятеро же – вообще грудные младенцы.
«Все эти люди, – ужасалась Вера Николаевна, – прибыли в Москву в самом плачевном состоянии – оборванные, полуголые и голодные настолько, что маленькие дети роются в выгребных ямах, чтобы найти себе какой-нибудь кусочек, который можно было бы съесть… Политический Красный Крест ходатайствует о смягчении участи… заложников и о возвращении их на родину в свои деревни…».
Был также разработан приказ №171, усугубивший красный террор в отношении восставших, их семей и их укрывателей. Результаты спецоперации были доложены на заседании Полномочной комиссии ВЦИК 22 июня 1921 г. «В Паревке был очень успешно применен приговор (как к селу Каменке). Первые заложники в количестве 80 человек категорически отказались давать какие-бы то ни было сведения. Они были все расстреляны, и взята вторая партия заложников. Эта партия уже безо всякого принуждения дала все сведения о бандитах, оружии, бандитских семействах, некоторые даже вызвались принять непосредственное участие в операциях по приказу №130. <…> В Иноковке, куда уполком-2 поехал из Паревки для проведения аналогичной операции и куда слух о паревской операции дошел раньше, даже не пришлось брать заложников. Население добровольно само пошло навстречу комиссии. Один старик привел своего сына и сказал: «Нате еще одного бандита». Вообще кругом сильнейший перелом».
Остановимся еще на одном приказе Тухачевского – №0016 от 12 июня 1921 г. о применении газового оружия. Можно привести и прямые свидетельства применения химоружия: например, 2 августа 1921 г. был артобстрел «острова, что северо-западнее села Кипец» (Карай-Салтыковская волость): «выпущено 65 шрапнелей, 49 гранат и 59 химических».
Мы никогда не узнаем, сколько людей погибло от химических снарядов, выпущенных по острову на озере вблизи селения Кипец и во многих других местах. И сколько среди них было женщин и детей. Раз Тухачевский опасался, что во время обстрела мятежников химическими снарядами может пострадать скот, значит, повстанцы укрывались в лесах со своими коровами, овцами. За животными кто-то должен был ухаживать, следовательно, хотя бы часть «бандитов» укрывалась от карателей вместе с семьями, которые тоже стали жертвами «газовой зачистки» по Тухачевскому. По крайней мере в одном следует признать абсолютный приоритет «красного маршала» в мировой военной науке: он впервые в истории применил боевые отравляющие вещества против безоружного мирного населения.
Подавляющее военное превосходство властей и запредельная жестокость, прежде всего, предопределили поражение восстания. Призывы к всероссийскому восстанию крестьян оказались тщетными – антоновцы были силой только рядом с родным домом. Когда под напором войска Тухачевского антоновские армии оказались в Пензенской губернии, то были разбиты в первом же бою. Летом 1921 г. основные силы Антонова были разгромлены. В последнем приказе Антонова боевым отрядам предлагалось разделиться на группы и скрыться в лесах или разойтись по домам. Восстание распалось на ряд мелких, изолированных очагов, которые были ликвидированы до конца года.
Источники: Крестьянское восстание в Тамбовской губернии: сб. материалов. Тамбов,1994; Алешкин П.Ф. Васильев Ю.А. Тамбовская Вандея. М.,2 010; Сенников Б.В. Тамбовское восстание 1918-1921 г. М., 2004; Смирнов Г. Правда о кровавом маршале. СПб.,1997.