В мирное время большевики заморили голодом 7 млн человек.
Такие цифры были приведены Госдумой РФ 2 апреля 2008 г. о последствиях коллективизации 1932-1933 в СССР
«Наше Отечество приговорило к расстрелу 217 тысяч подданных»
В то время как потери англичан и американцев и канадцев за все время войны в Европе составили 240 тыс. убитыми.
Две трети россиян с одобрением относятся к личности генералиссимуса Сталина – освободителя Европы от фашизма и вершителя вообще всех мыслимых советских побед. Главная из которых – Великая Победа 9 мая 1945-го. Так и говорят: Сталин победил в войне, он уничтожил Гитлера и так далее. Историк Марк Солонин согласен: да, Сталин победил и уничтожил. И не только Гитлера.
– Вы согласны, что войну выиграл Сталин?
– Да. Это очень упрощенная, очень огрубленная, но в целом адекватная оценка того, что произошло в 1941-45 годах.
– Но есть мнение, что войну выиграл советский народ.
– Советский народ не мог ничего выиграть или проиграть. Просто потому, что такого субъекта, как советский народ, на тот момент не существовало. Народ – это субъект, имеющий коллективную волю, коллективный разум, механизм принятия коллективных решений. Ничего это, если мы говорим о 30-40-х годах, не было и в помине. Было население – раздавленное жесточайшим террором, полностью атомизированное. Оно не имело никаких механизмов выражения коллективной воли. Да и выражение индивидуальной воли было ограничено настольно, что ни одна единица населения не могла покинуть территорию проживания. Даже ногами проголосовать подданные Сталина не могли, поскольку в 1934 году был принят закон, установивший уголовное наказание за преступление под названием «бегство заграницу». За это преступление полагалась смертная казнь, «а при смягчающих обстоятельствах – лишение свободы на срок 10 лет с конфискацией всего имущества». Применительно к военнослужащим – только расстрел и от 5 до 10 лет лагеря для членов семьи изменника. Говорить о том, что это население могло выступать в качестве народа, в качестве субъекта истории, – это просто нежелание видеть факты.
– Подождите. Мы говорим ведь не о какой-то массе. Воевали люди, они проявляли мужество, совершали подвиги, приближая Победу, отдавали за нее жизни…
– Отдельные люди проявляли мужество и совершали подвиги на протяжении всей истории человечества. В том числе и на поле боя. Печальная правда в том, что у подданных Сталина никто не спрашивал – где, за что, против кого они собираются воевать, умирать и совершать героические подвиги. В сентябре 39-го их отправили захватывать Польшу – и они захватывали Польшу. Там им сказали, что надо приветствовать братьев по оружию. И они приветствовали солдат вермахта в том самом городе Бресте. Вот рядом с той самой Брестской крепостью. Потом их отправили покорять Финляндию – и они покоряли Финляндию. При этом они проявили мужество, стойкость и героизм. 127 тысяч из них замерзли насмерть, погибли, завалив своими телами доты пресловутой линии Маннергейма. И никто у них не спрашивал, хотят ли они завоевывать Финляндию. Точно так же, как в 41-45 годах, с тем же мужеством, с тем же криком «Ура!» они шли на финские пулеметы. Зачем? Чтобы превратить Финляндию в такой же концлагерь, в каком они жили сами.
– Они так не считали.
– А что это меняет? Значение имеет только то, что они подчинились. Миллион вооруженных мужиков был запуган и разобщен до такой степени, что они не смогли и даже не пытались перестрелять своих командиров и побрататься с финскими солдатами. Впрочем, финская «зимняя война» – это не худшее, что могло бы быть. 25 ноября 1940 года товарищ Молотов передал послу Германии графу Шуленбургу предложение советского правительства из пяти пунктов. В них описывались условия, на которых – внимание! – Советский Союз готов был присоединиться к Тройственному пакту. То есть к союзу агрессоров, так называемой оси «Рим – Берлин – Токио». Так что Советский Союз, его население, в том числе та его часть, что была одета в солдатские шинели, была в одном шаге от того, чтобы вместе с германским вермахтом и итальянской фашистской армией воевать против своих будущих союзников по антигитлеровской коалиции. Да, 22 июня 1941 года Гитлер избавил подданных Сталина от такого позора. Но это не было их решением, актом их воли. Они воевали там, куда их посылал Сталин.
– Разве не так ведут себя все армии во всех странах мира? Они выполняют приказы главнокомандующего.
– Вы абсолютно правы. Выполняют приказы. Принципиальная разница только в том, откуда берутся эти главнокомандующие и какими полномочиями располагают. Механизм, в силу которого Рузвельт получил права конституционного президента, сильно отличается от механизма, при помощи которого Сталин установил режим жесточайшей террористической диктатуры. В одном случае это коллективная воля народа. В другом – насильственная узурпация власти. Да, Черчилль или Рузвельт посылали солдат воевать. Но если бы они позволили себе отдавать приказы, которые бы воспринимались народом как преступные, то не приказы бы исполнялись, а эти люди перестали бы быть главнокомандующими.
– Вы с первых слов очертили наш разговор 1941-45 годами. В этот период приказы Сталина были направлены на защиту своей страны. Или вы так не считаете?
– На начальном этапе советско-германской войны Сталин боролся с Гитлером за собственное выживание – как политическое, так и физическое, ибо в условиях той диктатуры, которую он создал и возглавлял, потеря власти могла произойти не иначе как вместе с потерей головы. Затем, когда наступил перелом во Второй мировой войне, Сталин в рамках той войны, которую вела антигитлеровская коалиция трех великих мировых держав (Британская империя, США, СССР), пытался по мере возможности расширить сферу своей власти в восточной Европе. Его подданным, населению Советского Союза, из этой «сферы власти» ничего не досталось. Да и не могло достаться. Они не стали ни богаче, ни счастливее оттого, что возник так называемый социалистический лагерь и «братские страны народной демократии». Народная молва о том, что «мы их кормим», в общем-то была справедлива. Именно за счет ограбленной и разоренной русской деревни, за счет нищеты советских городов с их бараками и загаженными промзонами в значительной мере создавался послевоенный экономический подъем соцлагеря.
– Вы ушли от ответа на мой вопрос: разве же действия Сталина, т.е. оборона страны, на которую напал жестокий враг, не совпадали с интересами населения этой страны?
– По состоянию на 22 июня 1941 года три четверти населения Советского Союза – это колхозники. Крепостные крестьяне. Люди, лишенные собственности. Лишенные права на передвижения по собственной стране. Не имеющие даже паспортов. Работающие или за гроши, или бесплатно – за право иметь клочок земли с огородом и корову. И вот в эту страну вторгается гитлеровская армия. И вы мне сейчас задали вопрос, который абсолютно реально стоял перед миллионами советских людей, одетых в красноармейскую форму: стоит ли моя единственная жизнь того, чтобы отдать ее за сохранение колхоза? Не будет ли мне, моей жене и моим детям лучше, если колхоз вместе с председателем, парторгом и уполномоченным НКВД исчезнет, а вместо них будет немец-управляющий?
– Альтернатива была другая: меня, моих детей и жену просто уничтожат.
– Вы предлагаете обсудить мифы советской военной пропаганды?
– Сожженная вместе с жителями Хатынь, и сотни других таких же деревень – это миф? Если это мифы, то какой же была реальность?
– Реальность была такова, что безусловное уничтожение грозило только одной единственной категории населения: евреям. Более никого уничтожать немцы не планировали. Если мы говорим про лето-осень 41-го года (а именно тогда была потеряна кадровая армия, потеряны горы вооружения и та территория, которую потом, ценой огромной крови отвоевывали три долгих года), то все рассказы про зверства немецких оккупантов – это или реальная история массового убийства евреев, или вранье военной пропаганды. Причем я не имею никаких моральных претензий к советским пропагандистам, а в их числе были, как вы знаете, прекрасные советские писатели и поэты. Это война. Военная пропаганда не имеет права быть правдивой. Но мы-то с вами говорим уже после войны.
– А если бы война закончилась победой Гитлера, то что – населению стало бы лучше?
– Не знаю. И никто этого не знает. Вопрос этот в основе своей сводится к тому, какой могла бы быть эволюция нацистского режима в случае его победы в европейской войне. Это чрезвычайно сложный вопрос. Не забывайте, что в реальной истории гитлеровский «тысячелетний рейх» издох в детском возрасте: от прихода нацистов к власти до мая 45-го года всего 12 лет. В пересчете на хронологию большевицкой власти это 1929 год. В реальной истории сталинский режим эволюционировал от жесткого авторитаризма к абсолютному кошмару. Тот же путь прошла и коммунистическая диктатура в Китае. А вот на Кубе динамика была другая, более сложная, неоднозначная, и до точки абсолютного кошмара режим братьев Кастро так и не дошел. Фашистский режим в Испании начал с жесточайших массовых репрессий и насаждения средневекового мракобесия, но к моменту смерти Франко режим «размяк» до того, что стала возможной мирная трансформация страны в демократическое европейское государство.
Применительно к Германии моя квалификация не позволяет даже сформулировать правдоподобные гипотезы. Я не знаю, в каком направлении двигалась бы победившая Германия, а следовательно – не могу предположить, какой из вариантов «переустройства восточных территорий» был бы выбран. А варианты были разные, и вот это-то мы знаем!
Не забывайте, что Россия не была для немцев «другой планетой». Они тут жили сотни лет, и не просто жили, а в эпоху Петра и Екатерины сформировали костяк правящей элиты. И в аппарате нацистского режима, особенно в той его части, которая занималась восточными территориями, были люди, которые владели литературным русским языком лучше тов. Сталина. Из этой среды выходили проекты создания на территории европейской части СССР (а в зауральскую тайгу и пустыню Кара-Кум никто и залезать не собирался) нескольких зависимых от Германии славянских государств. То есть к реальной Словакии, Болгарии, Хорватии добавилась бы еще дюжина подобных им стран под германским протекторатом. Для населения СССР это означало бы существенное улучшение условий содержания. Но были и другие планы, гораздо более жесткие: немецкая колонизация, высылка «избыточного» славянского населения за Урал, превращение оставленных на месте в «белых негров». В конечном итоге – что-то вроде ЮАР времен апартеида. С табличками «собакам и русским вход воспрещен».
– Что ж тут хорошего?
– Тут все плохое. Вопрос, как всегда в том – с чем сравнивать? В мирное время большевики заморили голодом 7 миллионов человек. И это не моя оценка. 2 апреля 2008 г. Государственная Дума РФ приняла специальное заявление, в котором дословно сказано: «В результате голода, вызванного насильственной коллективизацией, пострадали многие регионы РСФСР, Казахстана, Украины, Белоруссии. От голода и болезней, связанных с недоеданием, в 1932-1933 годах там погибло около 7 млн. человек». Семь миллионов – это значительно больше, чем «сверхнормативная смертность» населения оккупированных вермахтом территорий СССР. То есть больше, чем геноцид евреев (порядка 2,5 млн по минимальным оценкам), плюс все Хатыни, плюс погибшие от бомбежек и обстрелов с двух сторон, плюс умершие от голода, холода и болезней, вызванных военной разрухой. Да, немецкие оккупанты (правду сказать, по большей части руками «полицаев» из местных) зверски подавляли всякое сопротивление. Большевики же в 1937-38 гг. расстреляли и запытали до смерти 700 тыс. человек – и это безо всякого сопротивления, чисто в профилактических целях.
– Так за что же, по-вашему, воевали советские люди?
– Советские люди воевали не «за что». Они воевали «почему». Они воевали потому, что их послали воевать. Если эта мысль кажется вам циничной и оскорбительной, то позвольте огласить несколько цифр. За время войны, называемой «Великой» и «Отечественной», Отечество приговорило к расстрелу 217 тысяч своих подданных. И это только расстрелянные по приговорам военных трибуналов. В эту цифру не вошли штрафбаты, не вошли расстрелянные т.н. Особым совещанием НКВД, не вошли расстрелянные загрядотрядами (там и приговора-то никакого не было), не вошли расстрелянные командиром на поле боя… Чтоб эта цифра – 217 тысяч казненных – стала понятнее, напомню, что за все время войны в Европе (от высадки на Сицилии летом 43-го года до победного мая 45-го) потери англичан, американцев и канадцев составили 240 тыс. убитыми.
– Что вы хотите сказать этими цифрами?
– Назовите мне еще какой-нибудь период в русской истории, когда бы расстреляли 217 тысяч собственных подданных за 4 года. И мы с вами знаем, что товарищ Сталин садистом не был. В отличие от Петра Первого, который лично ходил в пыточные подвалы, или от Ивана Грозного, который лично пытал и присутствовал при зверских казнях. И если Сталин, «коллективный сталин», власть прибегла к такому масштабу террора против собственного населения, то это не от хорошей жизни. Другого способа заставить население воевать они не видели. Впрочем, и с этими мерами (а может быть – в результате этих «мер») более 4 млн красноармейцев оказалось в немецком плену. Мы знаем, что по официальным – официальным! – оценкам количество дезертиров было больше миллиона, ну а дальше идет дискуссия, насколько больше. Десятки тысяч, а потом и сотни тысяч подданных Сталина с оружием в руках воевали на стороне противника, и здесь самые минимальные оценки составляют полмиллиона человек. Когда такое было в многовековой истории России?
Продолжение следует
ФОТО: Всеволод Мечковский. 9 мая 1945 (90х110)