Ты в поле один,
Коль с поля уходят другие.
Марианна Колосова
Он был смел, решителен, силен, а человеку, обладающему таким набором качеств, трудно удержать себя в рамках, ограниченных определенными законами. Двадцатилетним хорунжим, командуя взводом при посольства в Урге, он принял активное участие в становлении независимого от Китая монгольского государства. Возглавляя охотничью команду 1-го Нерченского полка из состава Уссурийской конной бригады, гонялся за бандами хунхузов, терроризировавших район Сучан – Кневичи, что в Приморской области. Первый год Великой войны, отличавшийся маневренными действиями кавалерийских подразделений, особенно результативен для молодого офицера: орден Святого Георгия за бои в западной Польше в ноябре 1914-го года; Георгиевское оружие за бои под Млавой; досрочное производство в следующий чин в конце 14-го года.
Кто знает, как бы сложилась судьба этого незаурядного человека, если бы не достопамятные события 1917-го года. Чтобы охарактеризовать отношение Атамана к появившейся на политической авансцене партии большевиков, не могу отказать себе в удовольствии дословно привести ту классификацию, которую Семенов продекларировал относительно “товарищей”: 1-я категория – сознательные изменники типа Ленина, которых следует немедленно уничтожать; 2-я категория – не меньшие мерзавцы, примкнувшие к большевикам в силу личного благополучия и выгод. Эти тоже подлежат безжалостному уничтожению; 3-я категория – дураки и ослы, примкнувшие к большевикам по глупости и неспособные разобраться в сущности большевизма.
В родном Забайкалье Семенов появился осенью 17-го года с полномочиями комиссара по формированию добровольческой армии для Иркутского и Приамурского военных округов от Временного правительства. Запасся он в Питере и директивами местного Совдепа, подкрепив их инструкциями, письмами, а также другими революционными аксессуарами: красными революционными бантами, нарукавными повязками с печатью петроградского Совдепа. “Важно было умело склонять слово “революция,” – вспоминал Атаман, – и успех всякого начинания с самыми фантастическими проектами был обеспечен.” Так ему удалось получить деньги на формирование белогвардейских отрядов в читинском банке, контролируемом местным Совдепом.
Сложно складывались отношения Атамана с соратниками по антибольшевистскому блоку: со стороны адмирала Колчака и генерала Хорвата он и его действия подвергались резкой критике; ставка японцев на Семенова вызывала сильное беспокойство американцев; генерал Будберг, военный министр в правительстве Колчака, называл Атамана и его сподвижников, таких, как Унгерн, Калмыков, Скипетров не иначе как “белыми большевиками”. Либеральная интеллигенция цепенела при одном имени Атамана, обвиняя его в диктаторских замашках и видя в нем Даурского Бонопарта.
Где же вы, крикуны и печальники? Пошумели и сгинули смолоду… Что сталось с вами, когда пришли большевики со своей классовой программой построения бесклассового общества, со своим тоталитарным террором, возведенным в ранг государственной политики? Расстреляны, стерты в лагерную пыль…
“Мы не были поддержаны населением на нашем крестном пути в борьбе за отчизну,” – с горечью признает Семенов. Отвернулись и союзники, видя в Советской России необъятный рынок для своих товаров и не понимая, что нищая, голодная страна никаким рынком быть не может.
Атаман являлся активным сторонником продолжения борьбы с мировой коммунистической угрозой и после того, как бой за Россию был проигран. Взывая к здравому смыслу наций, он предлагал создать эффективно действующий блок коллективной безопасности. Создать в противовес Красному Интернационалу Интернационал Белый с вовлечением в эту организацию виднейших политических представителей, представителей финансового и коммерческого мира. Создание единого распорядительного органа и его единого фонда. Создание единого военного плана и командования, выделение вооруженной военной силы для помощи тем русским областям и армиям, которые будут подняты на борьбу с очагом мировой революции. “До сего времени красное правительство, засевшее в Кремле, пользовалось поддержкой государств, которые находили для себя выгодным существование в России правительства, интересующегося больше чужими делами, чем устроением собственной страны. Теперь наступает, наконец, время, когда сомнительная выгода такого общения с гнездом мировой красной заразы начинает сознаваться иностранцами, и мы присутствуем ныне при замечательном факте постепенной изоляции Советского Союза”.
К большому сожалению, тогда, когда Атаман высказывал свои мысли о создании блока коллективной безопасности, они не были услышаны и востребованы. Как бы развивалась цивилизация, если бы те усилия, которые были применены теперь по отношению к ближневосточному пышноусому диктатору, были направлены в 17-м году на обуздание созидателей “Земшарной Республики”?
Не имеет история сослагательного наклонения, и предполагать то или другое – дело праздное.