Династия кончена, и начинается столетняя смута
Б.В. Никольский, юрист
К чести русских историков, надо отметить, что некоторые из них подтвердили свой высокий профессионализм при анализе современности. Так, М.М. Богословский в своем дневнике глубоко размышлял о западноевропейских аналогах происходящего в России: «Переворот наш – не политический только, не революция июльская или февральская (имеются в виду французские революции 1848 г.). Он захватит и потрясет все области жизни – и социальный строй, и экономику, и науку, и искусство, и, я предвижу, даже религиозную реформацию… Наши верховоды играют теперь во французскую революцию XVIII в., о которой они кое-что почитали. Но наш народ еще не французы XVIII в., а немцы эпохи Реформации XVI столетия, когда, переставая верить в иконы и мощи, выволакивали их из церквей и всячески надругались над ними».
Как все начиналось
23 февраля (8 марта) в Петрограде начались забастовки и демонстрации рабочих на Выборгской стороне. По сведениям полиции, в этот день бастовало 50 предприятий с 97 тыс. рабочих. 24 февраля беспорядки расширились, бастовало уже 200 тыс. рабочих.
24 февраля (9 марта) Николаю II пришла телеграмма из Царского Села, от императрицы: «Вчера были беспорядки на Васильевском острове и на Невском, потому что бедняки брали приступом булочные. Они вдребезги разбили Филиппова, и против них вызывали казаков. Все это я узнала неофициально».
В Ставке о начале беспорядков стало известно с опозданием на два дня – 25 февраля (10 марта), по донесениям командующего войсками Петроградского военного округа генерала С.С. Хабалова, военного министра М.А. Беляева и министра внутренних дел Протопопова. Николай II вечером 25 февраля приказал генералу Хабалову пресечь беспорядки военной силой: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией. НИКОЛАЙ».
Хабалов издал два приказа: запрет уличных демонстраций под угрозой их разгона силой и приказ бастующим рабочим в срок до 28 февраля вернуться на заводы под угрозой отправки на фронт. Забастовщики срывали эти приказы сразу, как только их расклеивали.
Председатель Совета министров князь Н.Д. Голицын решил объявить перерыв в работе Госдумы и Госсовета до апреля, доложив об этом Николаю II, который 25 февраля издал указ правительствующему Сенату о роспуске Госдумы. 26 февраля в 17:00 пришла телеграмма председателя Госдумы М.В. Родзянко: «Положение серьезное. В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт продовольствия и топливо пришли в полное расстройство. Растет общее недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Части войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы этот час ответственности не пал на Венценосца». Исполняя приказ Николая II, 26 февраля войска в столице для разгона демонстраций применили огнестрельное оружие, в результате чего среди демонстрантов появились многочисленные убитые и раненые. Это, несомненно, должно было вызвать возмущение в Думе. Высочайший указ Николая II правительствующему Сенату о роспуске Госдумы был сообщен по телефону председателю Государственной думы М.В. Родзянко.
Поздно вечером 26 февраля (11 марта) Родзянко отреагировал на устранение «последнего оплота порядка» еще одной телеграммой в Ставку с требованием отменить указ о роспуске Думы и сформировать «ответственное министерство» – в противном случае, по его словам, если революционное движение, начавшееся 23 февраля из-за недостатка печеного хлеба и муки, перебросится в армию, «крушение России, а с ней и династии, неминуемо». На эти телеграммы Родзянко Ставка, однако, не реагировала…
Начало восстания Петроградского гарнизона
27 февраля (12 марта) рано утром началось вооруженное восстание части Петроградского гарнизона. Первой восстала учебная команда запасного батальона лейбгвардии Волынского полка в числе 600 человек во главе с фельдфебелем команды Т.И. Кирпичниковым. Солдаты приняли решение не стрелять в демонстрантов и присоединиться к рабочим. Начальник команды штабскапитан И.С. Лашкевич был убит. Затем к мятежному Волынскому полку присоединились Литовский и Преображенский полки (речь идет о размещавшихся в Петрограде запасных батальонах этих полков, сами же полки лейбгвардии находились в действующей армии). В результате всеобщая забастовка рабочих получила поддержку восстанием вооруженных солдат. Утром 27 февраля восставших солдат насчитывалось 10 тысяч, а к утру 1 марта – 170 тысяч, то есть весь гарнизон Петрограда. Солдаты восставших полков строем направились в центр города. По дороге был захвачен Арсенал – Петроградский главный артиллерийский склад. Рабочие получили в свои руки 40 тыс. винтовок и 30 тыс. револьверов. В течение 27 февраля были захвачены городские тюрьмы «Кресты», Литовский замок, следственная тюрьма – Дом предварительного заключения на Шпалерной улице, 25, – выпущены все заключенные, в том числе осужденные по уголовным делам. Тюрьмы «Литовский замок» и Дом предварительного заключения были сожжены полностью. Также было сожжено здание Окружного суда. По городу начались убийства полицейских и городовых, грабежи и мародерства.
Государственная дума оказалась в двусмысленной ситуации: с одной стороны, она получила указ Николая II от 25 февраля о собственном роспуске и опасалась подхода к Петрограду предполагаемой «карательной экспедиции». С другой же стороны, она оказалась осаждена толпой революционных солдат и рабочих, пришедших к ее резиденции – Таврическому дворцу. В результате депутаты (за исключением правых партий) решили, формально подчинившись указу о роспуске, собраться под видом «частного совещания» и поручить Совету старейшин выбрать Временный комитет членов Думы и определить дальнейшую ее роль в начавшихся событиях. Днем 27 февраля на заседании Совета старейшин был сформирован орган власти – Временный комитет Государственной думы, который возглавил октябрист М.В. Родзянко. В состав Временного комитета вошли представители партий, объединенных в «Прогрессивном блоке», и левых партий, а также президиума Госдумы.
Как позднее писал П.Н. Милюков, «вмешательство Государственной думы дало уличному и военному движению центр, дало ему знамя и лозунг и тем превратило восстание в революцию, которая кончилась свержением старого режима и династии».
Как пишет Г.М. Катков*, в течение 27 февраля правительство не предпринимало никаких действий для урегулирования ситуации. Ближайшее окружение императора в Ставке ожидало от него двух вещей: четких указаний, как действовать в связи с мятежом в Петрограде, и программного заявления, которое успокоит страну и хотя бы временно удовлетворит либералов, от которых в большой степени зависело обеспечение транспортом и снабжение армии.
Генерал Алексеев предложил направить в Петроград сводный отряд во главе с начальником, наделенным чрезвычайными полномочиями. Император распорядился выделить по одной бригаде пехоты и по бригаде кавалерии от Северного и Западного фронтов, назначив начальником 66-летнего генерал-адъютанта Н.И. Иванова. По словам Г.М. Каткова, генерал был популярен среди солдат, но и он, как многие в Ставке, полагал, что наведение порядка при помощи армии должно сопровождаться примирением царя с думской оппозицией и общественными организациями на базе «правительства народного доверия».
Тем временем в Петрограде члены Совета министров, не дождавшись ответа монарха, расходятся, и правительство фактически прекращает свое существование. Вечером, опасаясь, что Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов, созданный в тот же день, 27 февраля, может объявить себя новой государственной властью, Временный комитет Госдумы объявил, что берет власть в свои руки. Вот что позднее писал по этому поводу П.Н. Милюков:
«К вечеру 27 февраля, когда выяснился весь размер революционного движения, Временный комитет Госдумы решил сделать дальнейший шаг и взять в свои руки власть, выпадавшую из рук правительства… Все ясно сознавали, что от участия или неучастия Думы в руководстве движением зависит его успех или неудача. До успеха было еще далеко: позиция войск не только вне Петрограда и на фронте, но даже и внутри Петрограда далеко еще не выяснилась. Но была уже ясна вся глубина и серьезность переворота, неизбежность которого сознавалась и ранее… Никто из руководителей Думы не думал отрицать большой доли ее участия в его подготовке. Намечен был даже и состав будущего правительства. Из этого намеченного состава кн. Г.Е. Львов не находился в Петрограде, и за ним было немедленно послано… В ожидании, когда наступит момент образования правительства, Временный комитет ограничился лишь немедленным назначением комиссаров из членов Госдумы во все высшие правительственные учреждения для того, чтобы немедленно восстановить правильный ход административного аппарата».
В 23:12 императрица телеграфировала из Царского Села: «Революция вчера приняла ужасающие размеры. Знаю, что присоединились и другие части. Известия хуже, чем когда бы то ни было». В час ночи она же пишет: «Уступки необходимы. Стачки продолжаются. Много войск перешло на сторону революции».
В 00:55 поступила телеграмма от командующего Петроградским военным округом генерала Хабалова: «Прошу доложить Его Императорскому Величеству, что исполнить повеление о восстановлении порядка в столице не мог. Большинство частей, одни за другими, изменили своему долгу, отказываясь сражаться против мятежников. Другие части побратались с мятежниками и обратили свое оружие против верных Его Величеству войск. Оставшиеся верными долгу весь день боролись против мятежников, понеся большие потери. К вечеру мятежники овладели большей частью столицы. Верными присяге остаются небольшие части разных полков, стянутые у Зимнего дворца под начальством генерала Занкевича…».
Николай II после разговора по прямому проводу с императрицей принял решение покинуть Ставку и вернуться к семье в Царское Село. К 5 часам утра 28 февраля императорские поезда покинули Могилев, но, как показали дальнейшие события, им не суждено было попасть к месту назначения. За это время беспорядки в Петрограде фактически закончились победой восставших, подавивших оба центра прежней власти – Совет министров и штаб Петроградского военного округа. В ночь с 27 на 28 февраля был захвачен Мариинский дворец, в котором ранее заседало правительство, а к полудню 28 февраля остатки войск, сохранявшие верность правительству, были распущены из здания Адмиралтейства по казармам. Временный комитет Госдумы объявил, что берет власть в свои руки ввиду прекращения правительством кн. Голицына своей деятельности.
28 февраля (13 марта). Орша. Здесь была получена телеграмма группы из 23 выборных членов Госсовета императору:
«Вследствие полного расстройства транспорта и отсутствия подвоза необходимых материалов остановились заводы и фабрики. Вынужденная безработица и крайнее обострение продовольственного кризиса, вызванного тем же расстройством транспорта, довели народные массы до отчаяния. Это чувство еще обострилось тою ненавистью к правительству и теми тяжкими подозрениями против власти, которые глубоко запали в народную душу. Все это вылилось в народную смуту стихийной силы, а к этому движению присоединяются теперь и войска… Мы почитаем последним и единственным средством решительное изменение Вашим Императорским Величеством направления внутренней политики, согласно неоднократно выраженным желаниям народного представительства, сословий и общественных организаций, немедленный созыв законодательных палат, отставку нынешнего Совета министров и поручение лицу, заслуживающему всенародного доверия, представить Вам, Государь, на утверждение список нового кабинета, способного управлять страною в полном согласии с народным представительством».
28 февраля в 08:25 генерал Хабалов отправил в Ставку генералу Алексееву телеграмму: «Число оставшихся верных долгу уменьшилось до 600 человек пехоты и до 500 чел. всадников при 13 пулеметах и 12 орудиях с 80 патронами всего. Положение до чрезвычайности трудное».
В 09:00-10:00 он, отвечая на вопросы генерала Иванова, сообщает: «В моем распоряжении, в здании Главного адмиралтейства, 4 гвардейских роты, 5 эскадронов и сотен, 2 батареи. Прочие войска перешли на сторону революционеров или остаются, по соглашению с ними, нейтральными. Отдельные солдаты и шайки бродят по городу, стреляя в прохожих, обезоруживая офицеров… Все вокзалы во власти революционеров, строго ими охраняются… Все артиллерийские заведения во власти революционеров…».
В 15:00 император получил телеграмму от военного министра Беляева об окончательном поражении лояльных правительству войск в Петрограде.
1 марта (14 марта) в 15:00 царский поезд прибыл на станцию Дно, где его ожидала телеграмма Родзянко: «…Сейчас экстренным поездом выезжаю на ст. Дно для доклада Вам, Государь, о положении дел и необходимых мерах для спасения России. Убедительно прошу дождаться моего приезда, ибо дорога каждая минута». Не дождавшись Родзянко, Николай II приказал двигаться дальше, на Псков. Когда поезд прибыл около 7 часов вечера в Псков, вместо ожидавшегося почетного караула на платформе императора встретили лишь губернатор и несколько чиновников. Главнокомандующий Северным фронтом генерал Н.В. Рузский прибыл на вокзал лишь через несколько минут. Именно ему выпало первым начать переговоры с императором о необходимости государственных реформ.
Продолжение следует
* Георгий Михайлович Катков (1903, Москва – 20 января 1985, Лондон) – историк русского зарубежья, философ, профессор Оксфордского университета. В 1921 году семья эмигрировала из Киева в Прагу. В 1947-1950 преподавал в Оксфордском университете. Особое внимание уделял Февральской революции и другим событиям 1917 года, о которых написал две книги. Бывал в Москве и встречался с Пастернаком.