Продолжаем обсуждать тему Национальной идеи России, начатую в февральском номере «КД». Сегодня свое видение русской национальной идеи, основываясь на своем зарубежном опыте, излагает Александр Дмитриевич Портнягин, доктор политических и экономических наук, профессор менеджмента и международного бизнеса. Закончил переводческий факультет 1-го Московского государственного педагогического института иностранных языков им. Мориса Тореза, 12 лет работал в Институте США и Канады Академии наук СССР. Более двадцати лет жил и работал в Соединенных Штатах. В качестве приглашенного профессора 12 лет читал лекции в Германии. Посетил более 80 стран.
Что спасет Россию?
А надо ли ее спасать? Если да, то от кого? Лучшие умы в России и за ее пределами бьются над этими и другими аналогичными вопросами. Одни считают, что современный режим в стране не способен это сделать, другие – что только нынешний путь развития приведет нас в страну обетованную. Поиски предложений ведут то в прошлое, то в будущее. Проведя многие годы за рубежом и пообщавшись с русской эмиграцией, я невольно размышлял о том, почему именно сейчас так остро встал вопрос о выживании народа, который имеет славную и в то же время трагическую судьбу?
На фоне многочисленных изысканий и предложений в этой области, со многими из которых не могу не согласиться, хотел бы выделить общечеловеческую ценность для русского народа – православие.
Тесно соприкасаясь с историей русской эмиграции, а точнее, погружаясь постоянно в рассказы о ее жизни, которая представлялась как вереница постоянных мытарств и попыток выйти из голодного состояния, начинаешь понимать, что именно православие спасало русский народ за рубежом, помогало выстоять в самых тяжелых условиях. Снова и снова задавая вопрос «Что спасет Россию?», я обращаюсь за опытом русских, оказавшихся на чужбине. Будучи вынужденными покинуть Родину, люди селились в других странах, и первое, что им нужно было, – это церковь. Если ее не было, они строили таковую, и неважно, большая она или маленькая, главное – встреча с Богом. И как бы беден ни был приход, не жалели они последних денег, чтобы внести в свой храм красоту земли русской, ее душу. Мы ищем русскую национальную идею, а ведь она рядом, это православие. Встречи в церкви, регулярная трапеза после воскресной литургии создавала атмосферу домашнего уюта, когда за чашкой кофе или чая эмигранты первой волны, а вслед за ними их дети, вспоминали об укладе жизни в дореволюционной России, о милосердии и добре, вере и уважении к старшим, о любви к Родине. Память давно ушедших родственников передавалась из поколения в поколение, почему и не было «Иванов, не помнящих родства». Жития святых были в центре духовной жизни не только в церкви, но и дома.
Именно православие как стержень идеологического и, если хотите, психологического выживания и движения вперед помогло русским не только «оставаться на плаву», но и создавать ценности той страны, в которой они жили. Путешествуя сегодня на огромных воздушных лайнерах, невольно думаешь об Игоре Сикорском, который создал первые в мире транспортно-пассажирские самолеты «Русский витязь» и «Илья Муромец», первые воздушные амфибии, способные перелетать через все океаны мира, первые серийные вертолеты. Все это – прообразы современных воздушных гигантов. Когда вы сидите у телевизора, вспомните, что это детище русского изобретателя Владимира Зворыкина. Если же доведется выпить бокал вина «Каберне Совиньон» из Калифорнии, знайте, что это продукт, произведенный отцом современного калифорнийского виноделия Андреем Челищевым. Список славных дел русского человека за границей можно было бы продолжить. Да вот беда – большинство этих изобретений имело место не в России, потому как 1917 год заставил многих людей покинуть свою Родину. Привожу эти примеры как предостережение, чтобы никогда не повторилась эта трагическая страница в истории нашего государства.
Но я не торопился бы хоронить опыт русских эмигрантов как ценность, полностью утраченную для нас. Корни, которые они пустили там, далеко от родных берегов, остаются оплотом русской культуры и православия. Прозрения о национальном единстве все чаще посещает нас, где бы мы ни были. Приведу пример, который дает мне основание так говорить. Однажды, собирая материал для нашей с женой книги о Русской Америке, которая позднее вышла под названием «Душа зовет к забытым берегам», мы совершили несколько раз путешествие от Аляски до Форт-Росса. Форт Росс, или Русская Крепость, расположен в 90 км севернее Сан-Франциско. Далее на север вплоть до Аляски была русская земля. На этом пространстве мы посетили многочисленные храмы, монастыри, которые до сих пор являются олицетворением русского православия и русской культуры. В одну из этих поездок мы торопились с Аляски попасть на День русской культуры в Сан-францисский Русский центр. И что меня поразило, так это то, что мы увидели в концертном зале. На сцене – русские народные танцы «Яблочко», «Калинка», «Казачок», услышали русские народные песни, популярные арии из произведений русских композиторов. Всё то, чего мы десятилетиями не видим на экранах российских телевизоров. Откровенно скажу, слезы наворачивались на глаза, и одна мысль сверлила мозг: вот откуда вернется русская культура на свою исконную Родину, на которой сейчас царствует западная, совершенно чуждая русской душе массовая культура.
Но даже в тех местах, где постепенно русский язык теряет свое доминирующее положение, связанное с объективной сменой поколений, тяга к русской культуре по-прежнему существует. Первые годы преподавания в США я посещал храм Успения Пресвятой Богородицы в штате Род-Айленд. Среди прихожан было много людей, родившихся в семьях русских эмигрантов первой волны. Во время моего пребывания там детям этих эмигрантов было где-то от 60 до 80 лет. Совершенно неожиданно для меня отец Василий сказал мне, что в этой среде многие хотели бы изучать русский язык. Но что меня удивило, так это то, что вскоре эти замечательные люди стали просить меня разучивать с ними русские песни, и не какие-нибудь, а именно те, которые пели их родители. И вот после воскресной литургии колокольный звон православной церкви сменялся на русскую песню, которая плыла по самому маленькому штату США. Мои «ученики» грезили Россией.
Много раз я встречал русских людей, которые, родившись на чужбине, не только сохраняли православную веру и русскую культуру, но и часто не принимали иностранное гражданство, так как мечтали когда-нибудь вернуться на свою историческую Родину. Каким это выглядит контрастом по отношению к жадным поступкам русских, особенно детей бывших, да и нынешних высокопоставленных руководителей страны, которые считают за счастье стать гражданами другой страны. И не только стать «иностранцами». Этого им мало. Они пытаются всячески осквернить, оболгать, вылить грязь на страну, в которой они выросли, получили образование, узнали великую культуру великого народа.
Не все русские люди, находившиеся в изгнании, были врагами России. В этом плане эмигрантское общество было неоднородно. Гениальный изобретатель Игорь Сикорский никогда не забывал своих национальных корней. Его команда, с которой он создавал свои первоклассные воздушные аппараты, во время его пребывания в США состояла из русских эмигрантов. Он принял активное участие в создании церкви Святителя Николая в районе русского поселения в Стратфорде (штат Коннектикут) и постоянно поддерживал строительство и развитие Свято-Троицкого монастыря в местечке Джорданвилль (штат Нью-Йорк). В разговоре с сыном русского гения мировой авиации Николаем Сикорским, с которым в соавторстве я написал книгу “Коснувшись неба” об Игоре Сикорском, как личности, услышал такие слова: “Отец не только хранил и ценил свою русскость, он всю жизнь учил ею нас”.
Не раз я бывал на могиле Сергея Рахманинова в пригороде Нью-Йорка, и с Николаем Сикорским, его крестником и с моей женой, с которой, кстати, мы побывали в местечке, где расположена рахманиновская вилла Сенар на берегу горного швейцарского озера. Прожил он, однако, большую часть своего изгнания в США. При посещении в 2012 году Собора Пресвятой Богородицы «Взыскание погибших» в Лос-Анджелесе, где отпевали великого русского композитора, нам удалось прочитать его завещание, в котором он просил похоронить его в России.
Об этом мечтала и Анна Смирнова-Марли, трубадур французского движения Сопротивления, героиня Франции, вывезенная из России годовалым ребенком в 1918 г. «В мечтах я всегда с Россией», – часто говорила она, когда мы гостили у нее на Аляске. В память о русской героине Франции мы с женой создали в городе-курорте Кисловодске театр-музей русской эмиграции им. Анны Смирновой-Марли.
Посещая различные страны, мы видели, как в центрах русской культуры, как правило, тесно связанных с православными храмами, проводятся различные мероприятия, которые возвращают нас в историю России, в ее культурное пространство. Неизгладимое впечатление на нас произвело празднование 200-летия русской крепости Форт-Росс. Тысячи посланцев из разных стран слетелись на праздник оплота русского могущества XIX века на Тихом океане. Среди многих мероприятий знаменательным было вручение нами музею Форт-Росса великолепной фарфоровой вазы с видами крепости от имени театра-музея «Благодать». Как несменяемый крепостной страж среди тысяч иностранных гостей, стояла часовня в честь Святой Троицы, напоминая, как и прежде, о вековом присутствии православия на калифорнийском берегу Тихого океана.
Прекрасно, что у нас открылись двери во внешний мир. Но наши нерадивые устроители всяких так называемых «шоу» любого пошиба, которые стопроцентно копируют американские, не несут нашу культуру за рубеж, а лакейски повторяют чужие «ценности» здесь, в России. В стремлении подражать всему американскому наши русские люди теряют свою историческую самобытность. Этот губительный процесс опасен тем, что, потеряв русский язык, который несет в себе образ нашей жизни и мыслей, мы лишаемся возможности вернуться к нашей культуре в целом. Ну, и о какой национальной идее можно говорить? Получается, что мы в сознании наших людей культивируем зарубежную национальную идею. Мы смотрим все время на Запад.
Советский период нельзя вычеркивать из содержания национальной идеи. Народ остается народом при любых политических режимах. В конечном итоге он является хранителем традиций и культуры своих предков, даже если текущий режим пытается уничтожить традиционные ценности. Пример с религией в Советском Союзе. Ревнители зарубежной церкви обвиняли во всех грехах руководство православной церкви в стране советов. А кто спас религию при старом режиме? Народ и священники. Мне не раз в разговорах с нашей эмиграцией приходилось доказывать эту истину.
Образование – это также часть национальной идеи. США всегда отставали от России в этой области, но не сегодня. Как только мы перешили на их систему образования, наши студенты и школьники скатились по конкурентной шкале не только ниже США, но и некоторых отсталых стран. Это результат реформы среднего и высшего образования.
Сошлюсь на свой опыт преподавания в магистратуре американского университета. Там мне довелось поработать с более чем 17 тыс. студентов обоих уровней. В магистратуре американских вузов, а это обучение в течение 2 лет после окончания 4-годичной университетской программы, уровень курсовых можно сравнить с работой третьекурсника советского вуза. Я уже не говорю о ЕГЭ, полностью взятом из системы американского образования и опустившем нашего выпускника средней школы ниже среднестатистического советского троечника.
Как не вспомнить слова Николая Рериха, твердо верившего в будущее России, в русский народ: «Любите Родину. Любите народ русский… Мы любовью Родины богаты». Мы эту заповедь особенно прочувствовали, посетив высоко в Гималайских горах долину Кулу, где расположен дом-музей великого художника и путешественника.
Господи, не лишай нас разума и не дай потерять надежду в то, во что мы верим: русская национальная идея через тернии и невзгоды пробьет себе путь к сердцу многонационального российского народа и станет путеводной звездой во всех его делах и начинаниях во благо великой цели построения нового общества.
Свои варианты присылайте на редакционную почту: bazar2000@mail.ru
или оставляйте комментарии к электронной версии данной статьи на сайте www.bazar2000.ru.