«Мы, Одиссеи без Итаки…»

А за то, что нас Родина выгнала,
мы по свету ее разнесли!
Алексей Ачаир

Мы не в изгнании, мы в послании
Нина Берберова

История русской поэзии на Дальнем Востоке начала 1920-х гг. помогает внести значительный вклад в изучение русской литературы Китая, которая начала формироваться до фактической эмиграции, географически ещё в России, во Владивостоке. Литературно-поэтическая ситуация Дальнего Востока стала как бы предтечей русского творчества в Китае. Осмысление непростой общественно-политической и социокультурной ситуации Дальнего Востоке 1917-1922 гг. дает возможность проследить истоки литературы русского зарубежья в странах Азиатско-Тихоокеанского региона, исследовать уникальный, кульминационный, но противоречивый период в истории региональной литературы.

Первостепенной проблемой является восстановление картины жизни и творческого пути поэтов, писателей, журналистов, побывавших в самом начале 1920-х гг. на Дальнем Востоке и во Владивостоке: А. Несмелова, А. Ачаира (Грызова), Л. Ещина, Б. Беты (Буткевича), М. Щербакова, Е. Яшнова, М. Скачкова, Н. Светлова, Н. Костарева, Д. Бурлюка, Н. Асеева, С. Третьякова, А. Ярославского, А. Богданова, Н. Чужака.

Владивосток в обозначенный период для многих творческих людей стал первым этапом на пути в большую эмиграцию (Китай, Япония, Северная Корея, позже – другие страны АТР, Австралия, Южная Америка, США, Канада), т.е. явился в эти годы последним, предэмиграционным городом. С Владивостоком напрямую связаны судьбы поэтов и писателей А. Журина, С. Алымова, А. Вера, Ф. Камышнюка, Ю. Галича, В. Силлова, Н. Шилова, В. Гольцшмидта, В. Рябинина, поэтесс Е. Грот, О. Петровской, В. Статьевой-Перевощиковой и многих других, побывавших или подолгу проживших в первой половине ХХ в. в Китае и Маньчжурии.

Мы, Одиссеи без Итаки,
Каким прельстимся маяком?

Эти поэтические строки, ставшие крылатыми, принадлежат Михаилу Васильевичу Щербакову (1890, Москва – 1956, Франция), военному летчику, одному из первых профессиональных авиаторов, участнику Первой мировой и Гражданской войн, который в начале 1920-х, как и многие, оказался во Владивостоке, где серьёзно начал писать. Здесь вместе с Арс. Несмеловым, Вс. Ивановым, Б. Бетой, П. Далецким, А. Ющенко и другими поэтами он стал участником и организатором литературного сообщества «Салон поэтов».

В 1921 г. М. Щербаков становится редактором владивостокской «Крестьянской газеты». Но уже в 1922, 24 октября, после окончательного установления на Дальнем Востоке советской власти, он – проездом через Японию и Корею – эмигрирует в Китай, живет в Шанхае, в основном занимаясь литературной деятельностью. Свой путь к свободе автор описал в путевом очерке-воспоминании «Одиссеи без Итаки (от Владивостока до Шанхая с Сибирской флотилией в 1922 г.). Памяти погибших на «Лейтенанте Дыдымове»», датированном мартом-апрелем 1923 г. Очерк посвящен трагическому исходу остатков Белой гвардии в конце октября 1922 в составе Сибирской флотилии под командованием адмирала Г.К. Старка.

Георгий Карлович Старк*, участник Ледового похода, с июня 1922 г. командовал всеми вооруженными силами Белого Приморья. Во время эвакуации несколько пароходов и катеров, а также вся команда и пассажиры «Лейтенанта Дыдымова» – одного из судов флотилии – погибли во время тайфуна в Желтом море близ острова Формоза (Тайвань). Щербаков чудом остался жив, пересев на стоянке в корейском Гензане на корабль «Улисс». Он пишет:

«В первые же дни стоянки к флотилии присоединились два корабля: «Улисс», «Патрокл», «Диомид», получившие ещё до эвакуации приказание идти из Владивостока на север и галантно предупрежденные в пути японским крейсером, что город занят красными. На них не было никого, кроме судовых составов, и поэтому беженцев, оставшихся на флотилии, стали пересаживать на эти корабли. Мне тоже пришлось переменить насиженный диванчик в кают-компании «Лейтенанта Дыдымова» на койку в матросском кубрике «Улисса». Переселяться мне очень не хотелось, так как на «Дыдымове» я уже знал всех и вся, но спорить не приходилось. Только благодаря этому вынужденному переселению я не разделил участи команды и пассажиров «Дыдымова», погибших во время тайфуна в Желтом море. Переход Владивосток – Шанхай, который пассажирские пароходы делают семь дней, был закончен нами в полтора месяца». Эпиграфом к своему очерку писатель взял строки из гомеровской «Одиссеи»: «Много и сердцем скорбел на морях, о спасеньи заботясь жизни своей и сопутников…».

В продолжение гомеровских строк горестно звучат финальные слова эмигранта Щербакова:

«И я, один из тысячи владивостокских беженцев, с которыми наши моряки братски делили свои нероскошные хлеб и воду, я искренне желаю современным одиссеям обрести среди пальмовых рощ Филлиппин новую Итаку, пока старая не сумеет поднести им вместо объявлений вне закона георгиевские значки».

До и после эмиграции Щербаков много путешествовал, в основном по странам Юго-Восточной Азии и островам Океании. Писатель побывал в Корее, Японии, Вьетнаме, Гонконге, Сингапуре, на островах Шри-Ланки и Пасхи, что нашло отражение в тематике многочисленных путевых очерков и зарисовок, переводах с китайского языка, а также в стихах и оригинальных восточных стилизациях.

В начале 1920-х гг. Владивосток, как известно, становится своеобразным «Порто-франко» – «свободной гаванью» (торговли, политики, искусства). Волны социальных потрясений прибивают в Приморье людей разной общественно-политической ориентации, поэтому не удивительно, что одни идут в партизаны, а затем «занимают города», а другие эмигрируют. Одни писатели и поэты приветствовали революцию, отстаивали власть Советов и завоевания Октября в борьбе с интервентами и белогвардейцами, выходили навстречу новой жизни, отразив это новое в своем творчестве. Другие выжидали, проявляя лояльность к быстро меняющимся «правительствам», и в своем творчестве уходили от актуальных общественных и социальных проблем в мир личных переживаний.

Для многих дальневосточных поэтов, литераторов, журналистов – творческой интеллигенции, оказавшейся в силу разных причин и обстоятельств в годы Гражданской войны и революции на Дальнем Востоке, Родина становится одной из главных причин духовных исканий. В желании обрести себя и Родину они используют мотивы дальних странствий, подвигов, скитаний в небывалых странах, широко привлекают мифопоэтику.

Грежу я, и странник легендарный,
Мнится мне мифический Улисс…

Образ Одиссея-Улисса и сам мотив одиссеи (вынужденного скитания) были чрезвычайно популярны в дальневосточной поэзии периода Гражданской войны, что связано, конечно, с реалиями тех страшных лет: жизнь сначала вдали от центра России – на окраине страны, затем и вовсе вынужденная эмиграция – вдали от Родины, образ которой во многих случаях идеализируется.

Как и он – расстался я с Итакой
И храню прощальный Пенелопы взгляд.
Нектар роз, сменив для доли всякой,
Много дней, о, много дней назад…

И очаг свой, поручив пенатам,
Пятый год блуждаю в дикой тьме,
В мире зла, тревогою объятом,
И с тоской на сердце и в уме…

Так написана белым генералом и поэтом Юрием Галичем «Одиссея. Думы на закате». Герой Галича – мужественный человек, зачастую противостоящий обществу. Его жизнь полна романтики, сопряжена с риском и приключениями, опасностями и борьбой. Но при этом он не бесшабашный, беспечный герой, не статичный залихватский вояка, а рефлексирующий, размышляющий, обладающий пафосом личной воли, отрицающий обыденное. Он такой же умный и отважный, как Одиссей-Улисс, но по переживаниям античного героя можно предположить, что говорит поэт и о себе: как и многие другие, в годы Гражданской войны белый генерал Галич растерян и провидчески ждёт чего-то страшного, неизбежного. Как позже станет известно, после аннексии Латвии, когда в 1940 г. Ригу заняли советские войска, Галич был вызван на допрос в НКВД. А вернувшись домой, 12 декабря 1940 г., писатель покончил жизнь самоубийством.

Юрий Галич, настоящая имя и фамилия – Георгий Иванович Гончаренко (1877, Варшава – 1940, Латвия) учился в Полтавском кадетском корпусе, затем в Кавалерийской школе высшего офицерства в Петербурге, позже окончил Военную академию. В 1911 г. Гончаренко получил назначение в Ригу на должность начальника штаба Усть-Двинской крепости. С 1914 участник Первой мировой войны, его армия заняла города Галич и Львов, за что командующий был награжден двумя орденами святого Георгия. За годы службы в царской армии Георгий Иванович был офицером Генерального штаба, начальником штаба Гвардейского кавалерийского дивизиона, корпуса и командиром драгунского Архангелогородского полка.

В период Гражданской войны 1918 г. Гончаренко-Галич служил сначала в Киеве у Павла Скоропадского, а после того, как город занял Симон Петлюра, вынужден был перебраться в Одессу, а в апреле 1919 г. в Константинополь. Недолго пробыв на греческом острове Халки, он отправился во Владивосток, где находился приблизительно с 1919 по 1923 гг. в надежде разыскать жену и дочь, ещё не зная, что их уже нет в живых. При Временном правительстве Приамурской земской управы Галич был зачислен в резерв сухопутных и морских сил, здесь же в июне 1921 получил чин генерала.

С приходом в Приморье большевиков белый генерал, как и многие другие, эмигрировал из Владивостока и, совершив кругосветное путешествие, перебрался в Европу, а в сентябре 1923 вновь оказался в Риге. Прибыл он туда на корабле «Регина», который девять лет назад, в 1914 году, он, полковник Генштаба, задержал, когда судно, пытавшееся сняться с якоря, хотело уйти в Германию, и приказал переоборудовать его в плавучий госпиталь. И вот, девять лет спустя, корабль возвратил его, изгнанника, в порт приписки.

В Риге на протяжении 1920-30-х гг. Ю. Галич активно печатался в газетах и журналах («Сегодня», «Latvijas Karejvis») и издал около 20 прозаических и поэтических книг, рассказов, романов, философских этюдов, очерков, воспоминаний. В Латвии писатель провел большую часть эмигрантской жизни, здесь были изданы или переизданы почти все его произведения.

Владивосток, май 2017