«Иртышская история» продолжается

С очередной интернетовской почтой получил я совсем недавно интересное письмо:

«Здравствуйте, Геннадий Петрович!
Обращается к Вам Унковский Владимир Игоревич из г. Калуги. Мне 57 лет. Подполковник пограничных войск в отставке. На пенсии занимаюсь историей своего рода. Можно сказать, совершенно случайно мне попалась Ваша публикация «Ещё одна японская история», которая меня сильно заинтересовала и вот почему. В статье рассказывается о трагической гибели транспорта «Иртыш» в мае 1905 года и о том, как японцы трогательно хранят память о русских моряках. Дело в том, что я являюсь правнуком командира этого транспорта капитана 2 ранга Ергомышева Константина Львовича. Его дочь Ергомышева Ксения Константиновна вышла замуж за моего деда Унковского Владимира Николаевича, проживавшего в городе Калуге, где впоследствии родился мой отец и мы с братом. У нас остался фотоархив Ергомышевых, где в том числе есть снимки транспорта «Иртыш». Жена командира корабля Варвара Васильевна (урождённая Захарьина) похоронена в городе Калуга в июне 41 года. Потомки Константина Львовича Ергомышева, ставшего впоследствии генерал-майором, проживают ныне во Франции и Германии, и с ними мы поддерживаем связь. Вы сообщили, что экспозиция фотовыставки префектуры Симанэ, где есть фотографии личных вещей команды «Иртыша», находится в музее Вашего университета. Нас с братом эти фотографии заинтересовали. Мы просим Вас помочь их каким-то образом получить. В ответ готовы предоставить имеющуюся информацию об «Иртыше» и его командире.

Я тут же ответил Владимиру Игоревичу, а через несколько дней отправил по почте копии имеющихся у нас материалов по транспорту «Иртыш».

В эти же самые дни Владимир Александрович, капитан яхты «Искра», сообщил, что яхта ставится в ремонт в одном из портов Кореи.

Я в шутку предложил: «А в Японию не зайдёте?» Владимир Александрович сразу же загорелся: «А что есть возможность?» Я рассказал о транспорте «Иртыш», погибшем недалеко от берега японской префектуры Симанэ.

Шутка превратилась в идею, и я связался с японцами, знакомыми мне по предыдущей поездке в эту страну. В рекордно короткие сроки были оформлены необходимые документы.

После возвращения из похода, который можно назвать и экспедицией, и визитом, Владимир Александрович представил мне множество фотографий и эмоций. Оказалось, что к этому времени «Иртыш» уже был взорван. Несколько погружений, которые совершили водолазы-любители, не дали практически никаких результатов, а последнее из них едва не завершилось трагедией, всё-таки сорокаметровая глубина связана с определённым риском.

Членами экспедиции были установлены две памятные доски: одна на берегу у знака, воздвигнутого японцами на месте высадки экипажа «Иртыша», а вторая – на дне моря у остатков корпуса корабля. На досках надпись: «В память о российских моряках-участниках Цусимского сражения. Искра, ДВГТУ. 2007 г.»

Через некоторое время я получил бандероль из Калуги с коротеньким письмом.

«Уважаемый Геннадий Петрович!
Ещё раз благодарю Вас за внимание к моей просьбе. Посылаю Вам материал, расширяющий представление о Ергомышеве Константине Львовиче и его семье. Надеюсь на то, что он будет для Вас интересен. Прошу извинить за качество фотографий, им более ста лет. При возможности передайте, пожалуйста, японской стороне, особенно госпоже Томако Морисаки, сердечную благодарность за такое трогательное отношение к памяти членов транспорта «Иртыш». Низкий ей поклон и самые добрые пожелания здоровья и благополучия.
Ещё раз спасибо Вам.

В бандероли оказался полный послужной список генерал-майора К.Л. Ергомышева, его жизнеописание, поколенная роспись рода Ергомышевых, начиная с XVIII века, несколько ксерокопий фотографий, две из которых весьма примечательные. На одной из них К.Л. Ергомышев и «сотоварищи» на острове Шпицберген, а на второй показывает своему родственнику куклу величиной с половину человеческого роста, привезённую из японского плена.

Имелись среди прочих документов и две выписки из журнала «Морской сборник» за 1900 год, №7 и №11.

Первая весьма короткая, буквально в две строчки:
«Ведомости судам, находящимся за границей. В Северном Ледовитом океане. Транспорт «Бакан», командир капитан 2 ранга Ергомышев. Орудий – 6, офицеров -8, нижних чинов – 90».

И вторая, более пространная выписка из приказа по морскому ведомству № 192 от 20 ноября 1900 года.

«….В мае месяце текущего года на Шпицберген отправились вновь суда экспедиции, и в числе их вторично участвовал транспорт «Бакан». Несмотря на то что уже в широте Медвежьего острова был встречен довольно густой лёд, суда экспедиции достигли русской зимовки, спустя 60 часов по выходу из Тромзэ. Надвинувшиеся с северо-востока массы полярных льдов большую часть полярного лета составляли непреодолимую преграду для плавания от Медвежьего острова до Шпицбергена, а также у южной оконечности последнего в Стурфиорде, где предполагалось продолжение работ по градусным измерениям прошлого года. Только благодаря особой настойчивости и преданности делу русских моряков, членам экспедиции удалось достигнуть целого ряда новых пунктов и произвести на них предположенные работы. Краткие сведения об этих работах, сделавшиеся известными на международном конгрессе геодезистов и астрономов в Париже, были приветствованы на этом конгрессе как одно из крупнейших событий в учёном мире за последние годы, а сопоставление тяжёлых условий для работ прошедшего лета с достигнутыми результатами вызвало справедливую дань удивления перед энергией участников русской экспедиции. Сообщая о сем, Его Высочество ставит себе в особое удовольствие заявить о том значении, которое имело участие в составе экспедиции транспорта «Бакан», и о тех неоценимых услугах, которые были оказаны экспедиции командиром, офицерами и командой этого судна… Без широкого и умелого содействия транспорта «Бакан» той геодезической партии, которой было поручено произвести работы внутри Шпицбергена по связи северной и южной триангуляционной сети, предприятие это, сопряжённое с громадными трудностями и опасностями, не могло бы осуществиться. Вместе с тем Августейший Президент академии просит меня передать сердечную благодарность Его Высочества командиру и офицерам транспорта «Бакан» и душевное спасибо его команде за беззаветную преданность службе и интересам экспедиции, причём отметить особые заслуги… командира транспорта «Бакан» капитана 2 ранга Ергомышева, мичмана Унковского… Исполняя сим волю Его императорского высочества Великого князя Константина Константиновича, мне особенно лестно выразить со своей стороны командиру транспорта «Бакан» и всем офицерам транспорта искреннюю признательность за поддержание доблести русских моряков, нижним же чинам этого судна объявить спасибо».

Флотская служба К.Л. Ергомышева складывалась удивительно неровно. Он и награждался многочисленными орденами и медалями, и обвинялся в преступлениях сразу по четырём статьям военно-морского Устава, но был оправдан. Он ходил во внутренние и зарубежные плавания, окончил Николаевскую морскую академию, участвовал в двух высокоширотных экспедициях на остров Шпицберген, командовал миноносцами, транспортами и броненосцами. Командуя транспортом «Иртыш» в составе 2-й Тихоокеанской эскадры, совершил переход с Балтики на Тихий океан и участвовал в Цусимском сражении. Находился в Японском плену. Интересно, что почти за 10 лет до этого в 1896 г. К.Л. Ергомышев был награждён японским орденом священного сокровища 3-й степени. Среди его Российских наград семь орденов и три медали, а также Знак об окончании градусного измерения на острове Шпицберген. Поражает количество пожалованных К.Л. Ергомышеву иностранных наград: семь орденов (Камбоджи, Египта, Франции, Туниса, Швеции, Болгарии и Японии), на принятие и ношение которых он получил высочайшее разрешение.

По возвращении из японского плена К.Л. Ергомышеву присваивается звание капитана I ранга, и он назначается командиром броненосцев сначала «Три Светителя», а затем «Андрея Первозванного».

В 1907 году морская карьера К.Л. Егормышева заканчивается и он назначается начальником военно-исправительной тюрьмы морского ведомства в Санкт-Петербурге с присвоением ему в 1910 году звания генерал-майора.

Ушёл он в отставку в 1914 году в звании генерал-лейтенанта, а умер в 1916 году в возрасте 60 лет.

Его жена, Варвара Васильевна, родила шестерых детей. Владимир Игоревич Унковский пишет, что в уголовном деле на её имя, хранящемся в архиве ФСБ по Калужской области, записано, что она окончила пять классов гимназии в Санкт-Петербурге и до 1917 года была домохозяйкой. С 1917 по 1929 год служила в Калужском Губсобесе делопроизводителем, затем конторщицей, являлась членом Российского теософского общества. Проходила по уголовному делу на членов этого общества и была приговорена к трём годам ссылки в Северный край. Реабилитирована только в 1957 году.

Старший их сын Борис окончил консерваторию и в 1914 году добровольно ушёл на фронт, где и пропал без вести. Трое остальных детей – Константин, Татьяна и Кира – были участниками, как и мать, теософского общества и также подвергались репрессиям. Младшая дочь Ксения стала женой Владимира Унковского – участника русско-японской (1904-1905гг.), первой мировой (1914-1918гг.) и гражданской войн (1919-1921 гг.).

Их внук, Владимир Игоревич, подполковник-пограничник, и разыскал сведения о членах семьи Ергомышевых-Унковских.