Первой жертвой войны становится правда
Хайрам Уоррен Джонсон (1866-1945)
Продолжение.
Начало в «КД» №243, июль 2020Игорь Петренко,
редактор и учредитель «КД»1 сентября мы отмечаем День знаний. И, конечно же, нельзя не вспомнить важнейшее событие, произошедшее в этот день, – начало Второй мировой войны и то, что ей предшествовало. В этой связи мы продолжаем публиковать фрагменты из великолепного двухчасового интервью от 19 июня 2020 г. известного российского историка Марка Солонина журналисту Владу Кульминскому. Бесспорно, эту программу нужно показывать в школах на уроках истории в России. Солонин энтузиаст и выдающийся специалист по началу Второй мировой войны. Все, что мы можем, это слушать, открыв рот. Правда чудовищна. Ложь как главная опора советской власти.
Владислав Кульминский, журналист, советник премьер-министра Молдовы
– В сентябре 1939 г. Советский Союз выступает против Польши. Сегодня в России активно муссируется версия, что польского государства уже не было, советские войска вошли туда, чтобы защитить население Белоруссии и Западной Украины. Как развивались события?
Марк Солонин, российский историк, автор многих книг по началу Второй мировой войны
– Неважно, где находилось правительство, у Польши и Советского Союза был пакт о ненападении, были международно признанные границы Польши. То, что правительство находилось за границей, не такое уж великое чудо. Армия после 17 сентября еще 2 недели продолжала воевать, и комментировать эту демагогию нет смысла. Советский Союз напал на Польшу, нарушив все договоренности, существовавшие на тот момент, и захватил половину ее территории.
– Виктор Суворов говорит, что ситуация с Бессарабией была последней каплей, которая убедила Гитлера в том, что Сталин планирует в конечном итоге напасть на Германию, потому что по итогам тех событий летом 1940 г. возникла угроза поставкам нефти из Плаешти. Какова ваша оценка?
– На мой взгляд, здесь имеет место сильное преувеличение. США за годы войны в среднем добывали нефти 232 млн в год. На втором месте был великий Советский Союз – 30 млн тонн. На 3-м месте у нас находятся англичане – порядка 10 млн. Румыния добывала порядка 5 млн, которые нужно было делить на многих. Германии доставалось примерно 3,5 млн. Гитлеру нужно было кормить такого замечательного союзника, как Муссолини, имевшего большой флот. Потом, в 1940-м, нужно было снабжать оккупированную Францию и т.д. Немцы прекрасно понимали, что их потенциальные противники на порядок превосходят их по ресурсам, об этом заранее подумали и сформировали мощнейшую индустрию производства жидкого моторного топлива из угля, и к концу войны делали уже около 7 млн тонн синтетического моторного топлива в год. Потом их уже начали бомбить. Румыния им поставляла 3,5 млн тонн нефти в год. Есть разные технологии, позволяющие дать до 70% выхода бензина из тонны сырой нефти (Советский Союз из своей бакинской нефти даже половины не превращал в моторное топливо). Румынские поставки, как мы видим, – это не более четверти всего баланса.
Что же касается того, что 28 июня 1940 г. Советский Союз оккупировал Бессарабию, ничего нового Гитлер не узнал (все это было сделано в строгом соответствии с пактом Молотова – Риббентропа). На мой взгляд, если что и повлияло на решение Гитлера, то скорее вопрос в Буковине, об оккупации которой не договаривались. Когда Сталин предъявил свои претензии на Буковину, он показал своему германскому партнеру, что договор – это просто бумага. Причем этот регион никогда не входил в состав Российской империи, поэтому, с точки зрения Гитлера, это были возмутительные претензии. Наконец, на территории Буковины проживало многочисленное немецкое население (фолькс-дойче), которые не собирались оказаться под властью Сталина. На меня большое впечатление произвел тот документ, в котором говорится, что же может забрать с собой немецкий фермер (крестьянин), который убегает от Сталина: «Пальто новое – 1 шт., пальто ношеное – 1 шт., шапка новая – 1 шт., шапка ношеная – 1 шт. и 20 кг табака». Сталин отвесил своему партнеру звонкую пощечину этой дипломатической выходкой. После августа 1939-го их просто уже несло, и, скорее всего, советское руководство не поняло, какая будет эмоциональная реакция у Адольфа Алоизовича. С течением времени до него наконец-то дошло, что его используют в качестве ледокола, который (по словам Суворова) должен разбить льды европейской стабильности и проложить дорогу для Красной армии. Когда до Гитлера дошло, что Сталин – это не союзник, а противник и он ждет, когда тот повернется к нему спиной, вот тогда началась подготовка к вторжению, которое приобрело практические формы после подписания в 18 декабря 1940 г. директивы №21 «План Барбаросса».
– По сути, сталинское руководство в начале Первой мировой войны сотрудничало с нацистской Германией против англо-французского блока. Скажите, а возможен был вариант, при котором Советский Союз и Германия продолжали бы это сотрудничество? Давайте вспомним знаменитый визит Молотова в ноябре 1940 г. в Берлин.
– Запросто. Отвечаю так, с ходу, потому, что в середине 90-х годов из архива (который тогда назывался Архивом Президента РФ) извлекли и опубликовали совершенно невозможный документ (как его не сожгли!). 25 ноября 1940 года тов. Молотов передает уже упомянутому послу Германии фон Шуленбургу документ, который начинается словами «Советский Союз готов присоединиться к тройственному пакту (т.е. ось Берлин-Токио-Рим) на следующих условиях…». И дальше идет перечень. Финляндию забираем себе, Болгарию прибираем к себе, Черноморские проливы Босфор и Дарданеллы, и заметьте: нужно было еще признать за Советским Союзом Персидский залив.
Гитлер на переговорах говорил Молотову, что скоро Германия добьет Великобританию, останется гигантское наследство разгромленной британской империи, давайте договоримся по-хорошему, как мы это будем делить. Мы вам отдаем Индию, на что Советский Союз ответил: «Не надо нам вашей Индии, слоны – это хорошо, но нам нужен Персидский залив».
Товарищ Сталин все прекрасно понимал, и это сотрудничество вполне могло еще продолжаться еще год или два. Т.е. Гитлер бы продолжал сражаться с Британской империей, Сталин обеспечивал ему спокойный тыл и некоторую экономическую помощь, которая, скажем прямо, с каждым днем и месяцем становилась менее значимой для Германии, поскольку они уже нахапали много своего. Это было бы возможно и рационально, если бы это были два рационально мыслящих политика. Но т.к. это были два главаря двух крупных мафиозных банд, то это было невозможно. Эти двое не могли договориться по хорошему, каждый подозревал другого в неискренности, в желании ударить в спину, и подозревал другого по той единственной простой причине, что именно это и собирался сделать сам. Рано или поздно это дело должно было лопнуть и взорваться войной.
И оно взорвалось войной 22 июня 1941 г. В другой реальности, если бы Гитлер не опередил Сталина, оно бы взорвалось в первых числах июля 1941 г. Непреодолимого конфликта интересов не было. И трехсторонний пакт (Берлин-Токио-Рим) мог стать четырехсторонним (Берлин-Рим-Москва-Токио).
Продолжение следует