ЯЗЫК? МЕНТАЛИТЕТ? СОВЕТСКОСТЬ?
Моя профессия – «человеческие факторы», другими словами – это анализ и оптимизация труда, производства и управления. И вот, многие годы занимаясь анализом и оптимизацией в самых различных отраслях, я всегда (от микроэлектроники и до ЖКХ – везде) сталкиваюсь с ментальными установками на антипрогрессиввность, на неэффективность во всём – от организации рабочих мест до федерального управления. Как невежество – это не отсутствие чего-то (ведания), невежество – это страсть, это установка, позиция, так и «русскость» – это установка на неточность, на неэффективность. Тотальна, всенародна ненависть к НАУЧНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ТРУДА, к ЭРГОНОМИКЕ. Притом, что это такое, никто не знает, а не любят все. Я выделяю степени «русскости» вплоть до «очень русский», причём исследую это на себе.
«Русскость» – это не генетика, это язык и мышление на данной территории в данное советское и постсоветское время. А в позапрошлом веке русские староверы (древлеправославные) показывали чудеса производительности и эффективности труда и производства. В труде они очень близки к протестантам. Процитируем министра финансов Российской империи И.А. Вышнеградского, который был в восторге от производственной деятельности старообрядческой промышленности. Он писал: «Наши христолюбивые старообрядцы-преображенцы в российском торгово-фабричном деле – великая сила; они основали и довели нашу отечественную заводскую промышленность до полнейшего совершенства и цветущего состояния». Так что в менталитете заложено многое, если не практически всё… Вместе с тем менталитет медленно, но меняется… по-русски будем надеяться, авось и прибавится у нас «неметчины» и станем мы лидерами по производительности и качеству во всём.
Евгений Тушкин, бизнес-консультант
Как часто, общаясь даже на одном языке, мы не понимаем друг друга. Мужчина не понимает женщину, мать – своего ребенка, народ – своих политиков и т.п. Что уж говорить об иностранцах, которые на каждом шагу сталкиваются с этой «загадочной русской душой». Главная проблема во всех этих случаях – согласование смыслов. И дело не столько в сложности самого языка и плохих переводчиках, а в особых словах и словосочетаниях, которые за долгие столетия прочно вошли в русскую картину мира и сами стали влиять на носителей языка.
В последнее время активно разрабатывается направление, в котором язык (и его единицы) рассматриваются как культурный код нации, а не просто как орудие общения и познания.
Проблема соотношения языка и культуры является сейчас центральной для многих гуманитарных наук, в том числе лингвистики. В центре внимания оказался человек как носитель языка и культуры, или языковая личность. Один из уровней структуры языковой личности – когнитивный, т.е. познавательный, относящийся к умственному восприятию и переработке информации – дает возможность говорить об общерусской языковой личности и индивидуальной языковой личности. Анализ специфичных слов (выражений, пословиц и т.п.), несущих ядро национальной культуры, дает описание языковой личности и реконструкцию языковой картины мира целого народа.
В статье «Ключевые идеи русской языковой картины мира» А.Д. Шмелева, А.А. Зализняк и И.Б. Левонтиной говорится, что ключевые для русской языковой картины мира концепты заключены в таких словах, как душа, судьба, тоска, счастье, разлука, справедливость.
Все эти слова труднопереводимы: их иностранные эквиваленты не просто приблизительны – они не включают важных именно для русского языка смысловых компонентов. К числу таких единиц относятся также любые слова, в значение которых входит какая-то важная именно для данного языка в целом идея, например: представление о том, что для любого действия необходимо привлечь свои внутренние ресурсы, а это трудно (собираться, добираться куда-то, постараться что-то сделать); особая значимость оппозиции «высокое – низкое» (быт – бытие, истина – правда, долг – обязанность, добро – благо, радость – удовольствие); идея справедливости (справедливость, правда, обида), идея непредсказуемости мира (авось, а вдруг, на всякий случай, если что; обойдется, пронесет; собираться, стараться; вышло, получилось, сложилось) и другие.
Рассмотрим этот внеязыковой феномен веры и доверия человека в непредсказуемость высшей силы, который представлен такими словами, как «а вдруг», «на всякий случай», «если что», «авось», «как-нибудь», «небось». Выступая в качестве часто употребляемых единиц, эти слова приобретают значимость культурных концептов, тех «сгустков культуры», которые в сознании человека выступают в качестве основных единиц ценностной сферы языковой сущности.
Так, например, «авось» у русских устойчиво ассоциируется с неожиданным везением, незаслуженно привалившей удачей, счастливым случаем. В.И. Даль даёт следующее толкование этому слову:
«Авось (нареч.) – может быть, станется, сбудется, с выражением желания или надежды». Выражение «полагаться на авось», ставшее чертой русского национального характера, первоначально означало «полагаться на весьма ненадёжного, несуществующего в серьёзной мифологии бога Авося».
В народном творчестве (сказках, песнях, пословицах, поговорках, фразеологических сочетаниях) сформированы не только основы национального языкового сознания, стереотипы национального мышления и поведения человека, но и выражены мировоззрение, обычаи, традиции, верования и уклад жизни народа.
Существует немало русских пословиц и поговорок со словом «авось», что также позволяет утверждать о его укоренённость и многоаспектность в русской языковой картине мира. По данным словарей, насчитывается около сорока поговорок с «авось», которые можно распределить по пяти тематическим группам:
- русский человек полностью полагается на авось, проявляя свою беспечность (авось пронесёт; авось кривая вывезет; русский человек авось любит; держись за авось, пока не сорвалось; русак на авось и взрос; авось – вся надежда наша; авось – великое слово и др.);
- для русского человека авось является олицетворением высшей божественной силы (авось Бог поможет; русский Бог – авось, небось да как-нибудь);
- русский человек не всегда надеется на авось (авосю верь не вовсе; от авося добра не жди; авось – дурак: с головой выдаст; авось да небось – хоть вовсе брось; на авось полагаться – без головы остаться; авось да как-нибудь до добра не доведут и др.);
- русский человек иронически относится к авось (полагаться на авось – блуждать и вкривь и вкось; с авоськи ни письма, ни записи; авось живы будем, авось помрём; вывезет и авоська – да не знать куда и др.);
- родственная взаимосвязь между авось, небось и как-нибудь (авось да небось да как-нибудь; русский человек на трёх сваях стоит: авось, небось да как-нибудь; авось небосю родной брат; авось, небось да как-нибудь – родные братья и др).
Напрашивается вывод, что в этих поговорках и пословицах обнаруживается целый ряд дополнительных значений и смыслов. Во-первых, это выражение «русской идеи» в определённом коде поведения русского человека, во-вторых, «авось», «небось» и «как-нибудь» – это образы, которые выступают в роли неких бессмертных духовных существ, являясь одновременно, с одной стороны, воплощением судьбоносной силы, божественной сущности, веры и надежды, а с другой – олицетворением беспечности, пренебрежительности и безответственности.
Представление о непредсказуемости, по мнению лингвистов, имеет два аспекта. С одной стороны, человек не может ни предвидеть будущее, ни повлиять на него.
Специфика такого мироощущения сконцентрирована в том же русском «авось». О человеке, который покупает лотерейный билет (т.е. надеется на удачу), не говорят, что он действует на авось. Скорее так скажут о человеке, который не чинит крышу, готовую обвалиться, садится в автомобиль с неисправным двигателем или строит атомную станцию без надлежащей системы защиты. Вопреки разуму он надеется, что ничего плохого не случится – обойдется или пронесет. С другой стороны, идея непредсказуемости мира оборачивается неконтролируемостью собственных действий.
Русский язык обладает удивительным богатством средств, позволяющих снять с себя ответственность. Достаточно сказать: мне вчера не работалось вместо я за вчерашний день ничего не сделал, употребить слово постараюсь вместо сделаю или не успел вместо не сделал. Во всех этих случаях ситуация описывается как нечто, происходящее с человеком помимо его воли.
Целый пласт слов и ряд так называемых безличных конструкций, в которых они употребляются, включает идею, что не стоит прилагать усилия, чтобы сделать нечто, потому что в конечном счете от нас ничего не зависит. Например: мне удалось, привелось, довелось, пришлось, случилось, посчастливилось, повезло; у меня не получилось, не вышло, не сложилось и др. Повторимся: все перечисленные слова труднопереводимы.
Надежда на случайное, на лучшее будущее, упование на удачу и вера в сказочные сюрпризы (когда все проблемы разрешатся как бы сами собой), беспечность и неуверенность в себе, непрактичность и бесхозяйственность, безответственность и желание снять с себя обязанность становятся для русского человека не только определяющими в его поведении, но и одной из «ключевых идей» русской языковой картины мира.
Вера в высшее справедливое «нечто», которое больше и умнее человека и существует как непознаваемый процесс со своими законами, и доверие к иррациональному бытию, которое тоже воспринимается как благоприятное для человека, являющегося частью мира, формирует тотальный фатализм русского человека, что выражается и его поступками, и беззаботностью, и ленью, и верой в чудо и счастливую неожиданность.
Представления, формирующие картину мира, входят в значения слов в неявном виде, и человек принимает их на веру, не задумываясь. Это относится ко всем языкам, и даже одни и те же слова в разных языках могут иметь разные значения.
Так, если говорить о непредсказуемости мира, то в русской лингвокультуре для концепта «удача» характерен акцент на везении и учете средств, используемых для достижения цели («моральный аспект»), в английской – акцент на успехе как таковом, символизации успеха, акцент на усилиях индивида. Отсюда следует, что в английской культуре успех напрямую связывается с усилиями личности, а в русской – с везением и способностями.
Также по-разному в русской и английской картине мира представлен концепт «судьба». Один из крупнейших польских русистов Ежи Фарыно заметил, что в отличие от английского fate русский концепт судьба включает признаки «случай», «совпадение», «риск». А «fate» не содержит признаков мистического предопределения свыше. «Fate» всегда оставляет субъекту право «свободной воли» – человек может бросить вызов и противостоять судьбе, в то время как русская судьба не дает человеку права на выбор, ей следует покориться.
Именно свободная воля, по мнению Фарыно, определяет разницу между православием и католицизмом, между русским и западным отношением к жизни.
Выходит, что в русском понимании судьба рассматривается как заданный путь жизни, как божественное провидение, испытание для человека. Такое отношение к своей жизни ведет к оправданию и принятию любых ошибок, неудач, катастроф (в том числе и исторических) и действий (Фарыно отмечает сочувствие русских людей к преступникам и заключенным). Попытки изменить судьбу не приветствуются – такое противостояние осознается (а часто и является в прямом смысле) как преступление.
Мы рассмотрели только пару из тех концептов, которые дают возможность понять человека, но уже можно сделать вывод, что совокупность представлений о мире, заключенных в значении разных слов и выражений, складывается в единую систему взглядов или предписаний и навязывается в качестве обязательной всем носителям языка. И это только капля в море, формирующая целую национальную специфику.
ИСТОЧНИКИ:
- Зализняк, А.А, Левонтина И.Б., Шмелев А.Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира: Сб. си. – М.: Языки славянской культуры, 2005. – 544 с. – (Язык. Семиотика. Культура).
- Кузьмина Е.О. Метафизическая сущность «авось», «небось» и «как-нибудь» как средство выражения ментальности русского народа (на материале сказки С. Кржижановского «Когда рак свистнет»). – М.: Ваш полиграфический партнер, 2012. – С. 33-38
- Рублева О.Л. Лексикология современного русского языка. – Владивосток: ДВФУ, 2004. – 257 с.
Подготовила Эльвира Вопилова, выпускница филфака ДВФУ