Жизнь русских эмигрантов в Китае была особенно трудной. Надо было приспосабливаться к новым условиям: языку и законам, обычаям и традициям этой страны. Не только моральные, но и тяжелые физические испытания каждодневно обрушивались на них.
В эмигрантских колониях происходила имущественная дифференциация. Сложной и противоречивой была проблема социального расслоения. С одной стороны – небольшой слой “устроившихся” за рубежом, с другой – “низы” эмиграции, испытывавшие нужду и лишения. Как отмечают очевидцы, их положение было намного хуже, чем русских беженцев в Европе. Главным образом потому, что здесь невозможно было конкурировать с китайскими бедняками, готовыми работать за гроши. “В отличие от других стран, – писал один из эмигрантов, – и в частности от Китая, русской эмиграции во Франции не приходилось прибегать к помощи благотворительных организаций и деятельность последних распространялась исключительно на инвалидов и лиц по физическим причинам не трудоспособных.
В условиях же Китая только сплоченность, взаимная помощь и развитие широкой сети благотворительных организаций могли стать решающим фактором выживаемости. Поэтому высокая степень духовности русских эмигрантов как раз и проявилась в таком уникальном явлении, как благотворительность.
С целью защиты интересов беженцев, оказания им помощи стали возникать различного рода благотворительные организации, комитеты, общества. Многочисленные примеры массового проявления в Маньчжурии в те годы бескорыстной взаимопомощи подтверждают это. Нахождение в Китае значительного числа русских безработных, многие из которых испытывали крайнюю нужду, побудило руководство русской колонии принять меры для облегчения их участи, создания для них возможности хотя бы какого-нибудь заработка, получения жилья и питания.
В 20-30-годы в русской диаспоре в Маньчжурии сложилась целая система мер помощи нуждающимся людям. В городах Китая по инициативе частных лиц образовался целый ряд благотворительных объединений. Среди крупных организаций, на деле оказавших реальную поддержку людям, был “Харбинский Комитет помощи русским беженцам” (ХКПРБ), который стал координирующим центром всей филантропической деятельностью. Своей целью он ставил содействие русским беженцам в поисках работы, открытие для них бесплатных и дешевых столовых, общежитий, оказание медицинской, юридической помощи, ходатайство о получении виз для выезда из Китая. Несмотря на трудности, организации удавалось увеличивать выдачу хлебных пайков, обедов в столовых, изыскивать средства для помощи старикам и детям. Комитет сыграл важную роль в сохранении и выживании русской диаспоры в Китае. В эти годы в Харбине были открыты несколько благотворительных столовых, снабжавших беженцев бесплатными обедами. Организованные “Союзом земств и городов” и “Беженским комитетом”, они существовали на деньги частных лиц. Например, столовая им. Касьянова, совладельца крупного акционерного общества “И.Я. Чурин и К.”; принадлежавшего предпринимателю И.Я. Чурину, столовая известного Харбинского чаеторговца И.Ф. Чистякова и др. Широкой известностью пользовалась еврейская бесплатная столовая, предоставлявшая всем нуждающимся независимо от веры и национальности до 270 обедов в день и т.д.
Благотворительность в дальневосточном зарубежье не исчерпывалось только помощью неимущим, престарелым, больным и детям эмигрантов. Ярко она проявилась и в области культуры, науки, образования и здравоохранения. Материальная поддержка духовного потенциала русских эмигрантов способствовала укреплению и развитию культурной жизни всей диаспоры. Возникали приюты, школы, были открыты гимназии, ночлежные дома, библиотеки и клубы.
Феномен русской благотворительности в эмиграции следует понимать и объяснять с учетом такого судьбоносного фактора общественного развития, как русский национальный менталитет. О характере благотворительности в Китае Ф. Шаляпин сказал:
“Объездив почти весь мир, побывав в домах богатейших европейцев и американцев, должен сказать, что такого размаха не видел никогда. Я думал, что и представить себе этот размах европейцы не могут”.
Подводя итог, необходимо отметить, что благотворительность заняла достойное место в развитии духовно-нравственных качеств эмигрантов, заложила основы для сближения и объединения беженцев. Важной была роль энтузиастов – организаторов и предпринимателей в поисках форм благотворительности, чьи усилия принесли огромное облегчение изгнанникам. Побудительными мотивами благотворительности для них были традиционные черты и характер русского человека, воспитанного на христианской идее служения идеалам добра, правды, милосердия и сострадания. Помощь ближнему – вот главная черта русского православного человека. Именно благодаря осознанному нравственному долгу этих людей – меценатов и благотворителей русская диаспора сумела не только сохранить, но и развить русскую культуру.
В условиях эмиграции благотворительность стала не только востребованной, но и жизненно необходимой. К сожалению, горько сознавать о том, что сегодня падает самосознание, культура и нравственность народа. Это подтверждает и непрерывное жульничество и обман сверху донизу, и бандитизм, и спивающаяся страна. И если в те годы находилось немало русских, жертвовавших свои сбережения на нужды страждущих, то сейчас это явление единичное. Сегодня на пороге третьего тысячелетия важно не только достойно оценить феномен отечественной благотворительности, в том числе и в Русском зарубежье, как специфическое, особое социальное явление русской жизни, но и осмыслить его в контексте всего культурно-исторического развития. Необходимо сохранять и развивать духовное и культурное наследие во всех его проявлениях, в том числе изучать и пропагандировать богатейшую нравственно-духовную традицию русской эмиграции – благотворительность.
Редакция ВБ благодарит Говердовского Александра Юрьевича за предоставленные материалы.