Лев Толстой о Русско-японской войне

Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война
В. Плеве, 1904 г.

Русско-японская война является одним из ключевых событий начала ХХ века и уже более 100 лет представляла прообраз современных войн, как с точки зрения вооружения, так и с точки зрения политических последствий.

Хроника событий. В ночь на 9 февраля 1904 г. без объявления войны  корабли японского флота напали на корабли 1-й Тихоокеанской эскадры, стоявшие на внешнем рейде Порт-Артура (броненосцы «Цесаревич» и «Ретвизан» были выведены из строя). Одновременно в корейском порту Чемульпо был затоплен крейсер «Варяг» и канонерка «Кореец». 10 февраля Япония объявила войну России.

В августе 1904 г. японцы осадили Порт-Артур. Порт-Артур представлял собой хорошо укрепленную крепость, но ведение позиционной войны оказалось слишком затратным. В течение пяти месяцев осады крепости Порт-Артур было убито более 100 тысяч русских и японских солдат. 2 января 1905 г. Порт-Артур был вынужден сдаться. Гибель адмирала Макарова весной 1905 г. еще больше деморализовала русскую армию. Особенно крупное поражение ждало русские войска в Цусимском бою. Японские военно-морские силы под командованием генерала Того практически полностью разгромили русский флот.

Русская армия проиграла, и 5 сентября 1905 г. между Россией и Японией был подписан мирный договор. Согласно этому договору Россия признала Корею сферой влияния Японии, также Японии отошли Порт-Артур, Ляодунский полуостров и половина острова Сахалин. Обе страны согласились освободить территорию Маньчжурии.

Война показала неспособность правящей элиты руководить военными действиями и страной в целом. Поражение в Русско-японском и информационном сражениях опрокинуло самосознание русского народа и стало основанием революции 1905 года, а впоследствии падения монархического режима страны.

Когда забывают войну, начинается новая
Аристотель

О войнах прошлых и будущих написано и сказано немало. Всем, кто хотел бы докопаться до сути в поисках ответа на вопрос «Почему одни люди убивают других?», для начала необходимо обратиться к гениальной работе Льва Толстого «Одумайтесь!», которую великий старец написал накануне Русско-японской войны. Статья вышла в издании «Свободного слова», в Крайстчерче, в Англии, в 1904 г. В России «Одумайтесь» вышло впервые в 1906 г. в издании «Обновление» отдельной брошюрой (конфискована). В 1911 г. статья напечатана в 19-й части 12-го издания сочинений Толстого (том также конфискован).

«Зазвонят в колокола, оденутся в золотые мешки долговолосые люди и начнут молиться за убийство <…>. Засуетятся разжигающие людей под видом патриотизма, к ненависти и убийству газетчики, радуясь тому, что получат двойной доход. Засуетятся радостно заводчики, купцы, поставщики военных припасов, ожидая двойных барышей. Засуетятся всякого рода чиновники, предвидя возможность украсть больше, чем они крадут обыкновенно, засуетятся военные начальства, получающие двойное жалованье и рационы, и надеющиеся получить за убийство людей высокоценимые ими побрякушки – ленты, кресты, галуны, звезды. Засуетятся праздные господа и дамы, вперед записываясь в Красный Крест, готовясь перевязывать тех, которых будут убивать их же мужья и братья». Миллионы, каждый против своей разумной воли, будут втянуты скопом в новую бойню. А итог всегда один: «…Опять одичают, остервенеют люди, и уменьшится в мире любовь, и наступившее уже охристианение человечества отодвинется на десятки, сотни лет. И опять те люди, которым это выгодно, с уверенностью станут говорить, что если была война, то это значит то, что она необходима, и опять станут готовить к этому будущие поколения, с детства развращая их».

Особенно интересен ответ на вопрос, который часто задавали лукавцы Льву Николаевичу:

«Но как же поступить теперь, сейчас, – скажут мне, – у нас в России в ту минуту, когда враги уже напали на нас, убивают наших, угрожают нам; как поступить русскому солдату, офицеру, генералу, царю, частному человеку? Неужели предоставить врагам разорять наши владения, захватывать произведения наших трудов, захватывать пленных, убивать наших? Что делать теперь, когда дело начато?

Но ведь прежде, чем начать дело войны, кем бы оно ни было начато – должен ответить всякий одумавшийся человек, – прежде всего, начато дело моей жизни. А дело моей жизни не имеет ничего общего с признанием прав на Порт-Артур китайцев, японцев или русских. Дело моей жизни в том, чтобы исполнять волю Того, кто меня послал в эту жизнь. И воля эта известна мне. Воля эта в том, чтобы я любил ближнего и служил ему. Для чего же я, следуя временным, случайным требованиям, неразумным и жестоким, отступлю от известного мне вечного и неизменного закона всей моей жизни?

…На вопрос о том, что делать теперь, когда начата война, мне, человеку, понимающему свое назначение, какое бы я ни занимал положение, не может быть другого ответа, как тот, что какие бы ни были обстоятельства, – начата или не начата война, убиты ли тысячи японцев или русских, отнят ли не только Порт-Артур, но Петербург и Москва, – я не могу поступить иначе, как так, как того требует от меня Бог, и потому я как человек не могу ни прямо, ни косвенно, ни распоряжениями, ни помощью, ни возбуждением к ней участвовать в войне, НЕ МОГУ, НЕ ХОЧУ И НЕ БУДУ».

Одумайтесь!

Опять война. Опять никому не нужные, ничем не вызванные страдания, опять ложь, опять всеобщее одурение, озверение людей.

Люди, десятками тысяч верст отделенные друг от друга, сотни тысяч таких людей, с одной стороны буддисты, закон которых запрещает убийство не только людей, но животных, с другой стороны христиане, исповедующие закон братства и любви, как дикие звери, на суше и на море ищут друг друга, чтобы убить, замучить, искалечить самым жестоким образом.

Что же это такое? Во сне это или наяву? Совершается что-то такое, чего не должно, не может быть, – хочется верить, что это сон, и проснуться.

Но нет, это не сон, а ужасная действительность.

Еще можно понять, что оторванный от своего поля, бедный, неученый, обманутый японец, которому внушено, что буддизм не состоит в сострадании ко всему живому, а в жертвоприношениях идолам, и такой же бедняга тульский, нижегородский, полуграмотный малый, которому внушено, что христианство состоит в поклонении Христу, Богородице, святым и их иконам, – можно понять, что эти несчастные люди, доведенные вековым насилием и обманом до признания величайшего преступления в мире – убийства братьев – доблестным делом, могут совершать эти страшные дела, не считая себя в них виноватыми. Но как могут так называемые просвещенные люди проповедовать войну, содействовать ей, участвовать в ней, и, что ужаснее всего, не подвергаясь опасностям войны, возбуждать к ней, посылать на нее своих несчастных, обманутых братьев? <…>

Все знают, не могут не знать главного, что войны, вызывая в людях самые низкие, животные страсти, развращают, озверяют людей.<…> Все так называемые просвещенные люди знают все это. И вдруг начинается война, и все это мгновенно забывается, и те самые люди, которые вчера еще доказывали жестокость, ненужность, безумие войн, нынче думают, говорят, пишут только о том, как бы побить как можно больше людей, разорить и уничтожить как можно больше произведений труда людей и как бы как можно сильнее разжечь страсти человеконенавистничества в тех мирных, безобидных, трудолюбивых людях, которые своими трудами кормят, одевают, содержат тех самых мнимо-просвещенных людей, заставляющих их совершать эти страшные, противные их совести, благу и вере дела.

Спросите у бросившего старых родителей, жену, детей солдата-рядового, ефрейтора, унтер-офицера, зачем он готовится убивать неизвестных ему людей, – он сначала удивится вашему вопросу. Он солдат, присягал и должен исполнять приказания начальства. Если же вы скажете ему, что война, т.е. убийство людей, не сходится с заповедью «не убий», то он скажет: «А как же, коли на наших нападают? За царя, за веру православную». (Один на мой вопрос сказал мне: – А как же, коли он на святыню нападет? – На какую? – На знамя.) Если же вы попытаетесь объяснить такому солдату, что заповедь Бога важнее не только знамени, но всего на свете, то он замолчит или рассердится и донесет начальству.

Спросите офицера, генерала, зачем он идет на войну, – он скажет вам, что он военный, а что военные необходимы для защиты отечества. То же, что убийство не сходится с духом христианского закона, не смущает его <…> «В теперешнее время, когда отечество в опасности, надо действовать, а не рассуждать», – скажет он.

Спросите дипломатов, которые своими обманами подготавливают войны, зачем они делают это. Они скажут вам, что цель их деятельности в установлении мира между народами и что цель эта достигается не идеальными, неосуществимыми теориями, а дипломатической деятельностью и готовностью к войне. И точно так же, как военные вместо вопроса о своей жизни поставят вопрос общий, так и дипломаты будут говорить об интересах России, о недобросовестности других держав, об европейском равновесии, а не о своей жизни и деятельности.

Спросите журналистов, зачем они своими писаниями возбуждают людей к войне, – они скажут, что войны вообще необходимы и полезны, в особенности же теперешняя война, и подтвердят это свое мнение неясными патриотическими фразами и, точно так же как военные и дипломаты, на вопрос о том, почему он, журналист, определенная личность, живой человек, поступает известным образом, будет говорить об общих интересах народа, государстве, цивилизации, белой расе.

Точно так же объяснят свое участие в деле войны все подготовители ее. Они, пожалуй, согласны в том, что желательно было бы уничтожить войну, но теперь это невозможно. <…> Некогда рассуждать и о себе думать, скажут они, когда есть великое общее дело.

То же скажет кажущийся виновником всего дела царь. Он, так же как солдат, удивится вопросу о том, нужна ли теперь война. Он не допускает даже мысли о том, что можно было бы теперь прекратить войну. Он скажет, что он не может не исполнять того, что требует от него весь народ, что, хотя он и признает войну великим злом и употреблял и готов употреблять все средства для уничтожения ее, в данном случае он не мог не объявить ее и не может не продолжать ее. Это необходимо для блага и величия России.

Все эти люди на вопрос о том, почему он, такой-то, Иван, Петр, Николай, признавая для себя обязанность христианского закона, запрещающего не только убийство ближнего, но требующего любви к нему, служения ему, позволяют себе участие в войне, то есть в насилии, в грабеже, убийстве, – одинаково всегда ответят тем, что поступают они так во имя или отечества, или веры, или присяги, или чести, или цивилизации, или будущего блага всего человечества, вообще чего-то отвлеченного и неопределенного. Кроме того, все эти люди всегда так усиленно заняты или приготовлениями к войне, или распоряжениями, или рассуждениями о ней, что в свободное время могут только отдыхать от своих трудов и не имеют времени заниматься рассуждениями о своей жизни, которые они считают праздными.

По тексту т. 36 Полного собрания сочинений Л.Н. Толстого, с. 47-71. Источник: http://tolstoy-lit.ru/tolstoy/publicistika/odumajtes.htm

Патриотический лубок времен Русско-японской войны

Карикатуры 1904 года, как правило, сопровождались стихами, прославляющие силу русского оружия

Посидим у моря, подождем погоды!
Вишь, какие страшные уроды
Виднеются из-за японской спины:
Должно быть это – его опекуны?

Заморские покровители!
Покурить господа не хотите-ли?
Нашей русской махорочки,
Что виднеется на горочке!

А это, Японец, тебе игрушка –
Наша российская пушка!
Ну, скорей что ль начинай,
К нам на сушу вылезай!

Сойдемся, брат, по чести:
А все-таки я посижу на этом месте!
Докажу желтолицым врагам,
Что Бог на помощь нам! Заступником!!!

—∇—

Ты расстанься-ка с мечтами
Шутить с нашими портами.
Будешь сам без них!

Лезешь сдуру к Порт-Артуру.
Потрепали твою шкуру
Мы в единый миг!

Будь умнее: поскорее
Вылезай-ка из Кореи…
Береги свой флот!

Поучись, как ходят раки,
Утекай-ка в Нагасаки,
Задом наперед!

Стыдно с вашей желтой рожей
И на свет казаться Божий…
Ну и сторона!

На Россию рваться брось-ка,
Ведь выходит – словно моська
Лает на слона!

Друг ты искренний Нью-Йорка,
А от нас, брат, будет порка
С плетью, казаки!

Лезешь сдуру к Порт-Артуру:
Так, брат, желтую-то шкуру
Спустят моряки!