Продолжение.
Начало в «ВБ» №11,12 (127,128)
Нет ничего согласного более с природой
человека,чем благотворительность
Цицерон
В ХIХ – начале XX века ответственность промышленников и предпринимателей перед обществом России рассматривалась главным образом как ответственность перед своими работниками и иными лицами, которым был нанесен ущерб (физический или материальный) со стороны конкретной предпринимательской структуры. Так, в словаре Брокгауза и Ефрона находится определение коммерческой ответственности: «Ответственность предпринимателей за вред и убытки, причиненные рабочим и посторонним лицам от эксплуатации их предприятий, имеет место в тех случаях, когда несчастье произошло по вине небрежности предпринимателя или его доверенных».
В дореволюционной России специальный закон об ответственности предпринимателей существовал только для железнодорожных и пароходных предприятий. По отношению к другим промышленным предприятиям применялись общие правила гражданских законов о вознаграждении за вред и убытки, причиненные преступлением или проступком. Причем презумпция невиновности ответчика допускалась только в железнодорожных делах.
Тем не менее в этих непростых условиях уже к концу XIX века сложился и в целом успешно себя зарекомендовал кодекс деловой этики, нормы которого, безусловно, оказывали существенное влияние и на отношения предпринимателя с наемными работниками, и на его отношения к наиболее острым социальным проблемам. Основными элементами кодекса явились честность, верность данному слову, надежность и компетентность. Нравственные принципы дополнялись набором профессиональных качеств, в число которых входили трезвость расчета, решительность, знание рынка, способность организовать работу, установить связи, привлечь инвестиции и т.д. Главным источником благотворительности и меценатства оставались внутренние побуждения российских жертвователей, развитие национального духа и самосознания в их среде, постепенно приводившее наиболее просвещенных и мыслящих из них к осознанию личной ответственности перед обществом. В свое время об этих духовных истоках удивительно точно писал К.Л. Победоносцев: «деньги ожили бы, если б ожила душа, ими владеющая, и стали бы в руках человека могучим орудием плодотворной производительности и разумного благотворения.» («Благотворительность в России»).
Такую ответственность предпринимателей перед работниками назвали социальной ответственностью перед обществом. Она во многом определяла социальную устойчивость страны.
Общественные и экономические условия развития пореформенной России приводили все большее число крупнейших предпринимателей к осознанию социальной ответственности перед обществом, что проявлялось в их стремлении к улучшению условий труда и быта рабочих, более широком, чем прежде, понимании общественного характера благотворительной и меценатской деятельности.
Мысль об ответственности богатства, в основе которой лежала идея общественного служения, издавна была распространена в предпринимательской среде. Распространение идеи ответственности богатства среди российского купечества происходило, с одной стороны, под влиянием дворянских филантропических идей, проникавших в Россию со второй половины ХVII века из Западной Европы. Желание не отстать от дворян играло свою роль в развитии купеческой благотворительности.
Высказывание об этом можно встретить на страницах книги Ивана Посошкова «О скудости и богатстве», призывавшего купцов к честности и правде при ведении торговых дел, чтобы «торг бы их святой был». Понятия о совести и чести длительное время связывались в купеческом сознании с религиозными представлениями, понятиями об ответственности за свои грехи, за неправду перед Богом, чувство вины перед ним. Знаток московского купечества П.А. Бурышкин писал об особом отношении предпринимателей к своему делу: «…они на свою деятельность смотрели не только и не столько как на источник наживы, а как на своего рода миссию, возложенную Богом или судьбою. Про богатство говорили, что Бог его дал в пользование и потребует по нему отчета». О том же свидетельствует и такой знаток купеческой психологии как В.П. Рябушинский, отмечавший в своих воспоминаниях, что основатели торгово-промышленных династий в России «не считали себя за свое богатство в чем-то виноватыми перед людьми. Другое дело Бог: перед ним было сознание вины в том, что из посланных средств недостаточно уделяется бедным».
Интересен такой пример. По инициативе московского купца и предпринимателя Х.С. Леденцова было создано Общество содействия успехам практических наук и практических применений имени Леденцова. Это общество управляло его завещанным капиталом – огромной для 1907 г. суммой в 2 миллиона рублей. Леденцов сам обратился с такой идеей к московским ученым первый раз в 1903 г., и до его смерти в 1907 г. они успели вместе разработать концепцию этого Общества. Члены Общества выбирали Совет, который назначал экспертные комиссии, распределявшие деньги, получаемые Обществом по процентам с капитала: 90% доходов от капитала шли по уставу на цели Общества и 10% – на организационные расходы самого Общества. Многие крупные русские ученые получали деньги на свои исследования.
В царской России проблема социальной устойчивости решена не была. Она даже не вполне осознавалась, что и привело, в конечном итоге, к революции. В ходе последовавшей за революцией гражданской войны в Советской России было не до обсуждения социальной устойчивости и социальных конъюнктурных рисков. Но уже сразу после гражданской войны правительство, понимающее взрывной потенциал разбуженных революцией масс, начало уделять повышенное внимание социальным обязательствам перед работниками.
Влияние Второй мировой войны на хозяйственное развитие страны было огромно и разрушительно. Менее очевидно и известно, что война резко сократила перспективный потенциал эффективности рыночного хозяйства страны, что сказывается на российской экономике до сих пор. В большой степени – из-за порожденных войной социальных проблем.
В ходе Великой Отечественной войны в СССР погибло около 40% мобилизованных мужчин. Это создало в стране структуру населения с повышенным числом женщин по отношению к числу мужчин и надолго заблокировало процесс нормального демографического воспроизводства.
Социально-экономической нормой стала малодетная семья при огромном числе незамужних женщин.
Сверх того, здоровье (включая нормальную репродуктивную способность) значительной части населения оказалось подорвано.